Семь камней

Кано повернулся к Грею и что-то сказал по-испански. Азил, застывшая в страхе после ухода Родриго, оторвала взгляд от двери и перевела вопрос.

– Ладно. Как же мы сделаем то, о чем ты говоришь?

Грей вздохнул.

При всей простоте его идеи объяснять ее пришлось долго. Некоторые рабы видели пушку – все слышали пушечные залпы, хотя бы вдалеке, когда пушки обеих крепостей давали залпы в праздники или приветствовали прибывший корабль, – но почти никто не знал, как она устроена.

Принесли еще один фонарь и чисто вымели небольшой пятачок пола, убрав валявшиеся табачные листья. Вокруг столпились рабы. Грей начертил палочкой на красной земле контур пушки и простыми и понятными словами объяснил, как она заряжается и стреляет, а потом еще раз показал запальное отверстие.

– Вот сюда подносят огонь. Порох, – он ткнул палочкой в ствол, – взрывается, – озадаченное бормотание, объяснения тех, кто видел пушку, – и БУМ! – Все на мгновение опешили, потом расхохотались и стали повторять – БУМ, БУМ! Когда успокоились, Грей еще раз показал на запальное отверстие. – Огонь, – проговорил он и выжидающе посмотрел на рабов.

– Огонь! – радостно повторили несколько голосов.

– Exactamente, – сказал он и, улыбнувшись, полез в карман. – Глядите.

– Miren, – сказала Азил, но в этом не было нужды. Все глаза были устремлены на шестидюймовый металлический стержень в руке Грея. У него был большой мешок с такими стержнями разной величины, поскольку он взял все, что мог найти в Гаване у разных скобарей и судовых поставщиков, но, судя по тому, что Иносенсия и Азил могли рассказать ему про пушки в Эль-Морро, он решил, что этого будет достаточно.

Он присел на корточки над своим рисунком и изобразил, что заталкивает стержень в запальное отверстие. Потом вытащил из другого кармана небольшой молоток и сильными ударами забил стержень в землю.

– Нет огня, нет выстрела, – сказал он, поднимая глаза.

– Bueno! – сказали несколько голосов. Люди забормотали и закивали.

Грей с облегчением вдохнул густой, ядовитый воздух. Пока все хорошо. Его сердце билось громко и гораздо быстрее, чем обычно.

Объяснять карту пришлось гораздо дольше. Лишь немногие видели когда-либо карту или схему, и некоторым из рабов было очень трудно провести мысленную связь между линиями на листе бумаги и расположением коридоров, дверей, помещений, артиллерийских батарей и пороховых складов в Эль Кастильо де лос Трес Рейес Магос дель Моро. Они все видели эту крепость: когда их перегоняли с кораблей на берег и потом вели в город на невольничьи рынки.

Пот лился по спине Грея под мундиром, тело пульсировало от влажной жары и умственного напряжения, и он снял мундир, чтобы не упасть в обморок.

Наконец они более-менее достигли согласия. Иносенсия храбро заявила, что пойдет в крепость с мужчинами и покажет, где стоят пушки. Ее слова были встречены молчанием, но затем Хамид кивнул ей и вопросительно посмотрел на Кано. Тот, слегка поколебавшись, тоже кивнул, и по сараю пробежал гул одобрения.

Дело было почти сделано. Но Грей устоял от искушения и не расслабился. Последний пункт его программы мог все испортить – или даже привести к его гибели. Он свернул карту, которую неумело нарисовала Иносенсия, и торжественно вручил ее Кано. Потом достал из мешка еще один свернутый лист бумаги – чистый, – закрытую бутылочку чернил и перо.

Его голова не столько кружилась, сколько плыла, и ему было трудно сфокусировать на чем-то взгляд. Но он пересилил себя и решительно обратился к Кано:

– Я напишу здесь, что вы оказали большую помощь королю Англии и что я обещал вам за это свободу. Я э-э… Боже, как назвать это правильно… un hombre de gracia, и я поставлю свое имя. – Hombre de gracia было ближе всего по смыслу к понятию «аристократ».

Он ждал, глядя на их лица, пока Азил переводила. Рабы смотрели опасливо, с любопытством, некоторые – молодые – с искрой надежды, которая тронула его сердце.

– Теперь вам надо написать ваши имена. Если вы не… не умеете писать… можете сказать мне ваше имя, я запишу его, а вы сделаете отметку, чтобы сказать, что оно ваше.

Мгновенно все встревожились, заволновались, стали переглядываться, заговорили, их глаза засверкали в темноте. Грей поднял руку и терпеливо ждал. Прошло несколько минут, но наконец они достаточно успокоились, и он заговорил снова.

– Я тоже пойду с вами в замок, – подчеркнул он. – Что, если я буду убит? Тогда я не смогу сообщить королю, что вы должны получить свободу. Но вот эта бумага скажет ему про вас. – Он постучал пальцем по чистому листу. – Вдруг кто-то из вас заблудится в городе, когда мы выйдем из замка? Если вы явитесь потом к главному английскому моряку и скажете ему, что вы сделали это большое дело и теперь заслужили свободу, как он поверит вам? – Он снова постучал по листу. – Вот это будет говорить за вас. Вы назовете английскому начальнику ваше имя, он увидит его на бумаге и поймет, что вы говорите правду.