Семь ключей к современному искусству

С юных лет Сюй мучительно осознавал, насколько язык уязвим для воздействия и манипуляции, с легкостью превращающей его из средства освобождения в средство контроля. Как и всё его поколение, художник был свидетелем глубоких потрясений Китая в ходе Культурной революции. Для Сюя этот опыт оказался особенно травматичным: как его отец, преподаватель Пекинского университета, так и мать, библиотекарь, попали в число людей, которых Мао обвинил в том, что они чинят помехи движению Китая к социализму. «В то время, – вспоминает Сюй, – говорили так: „Используй перо в качестве оружия для стрельбы по реакционерам“. Одним из этих реакционеров был мой отец»[72]. Сюй вырос в окружении традиционной культуры и тысяч книг. Родители с детства обучали его каллиграфии в домашних условиях, однако в подростковом возрасте он был насильно разлучен с семьей для «перевоспитания» в соответствии с официальной политикой и отправлен работать в сельскую земледельческую коммуну.

Поворотным моментом в жизни Сюя стали студенческие протесты на площади Тяньаньмэнь в 1989 году. Его творчество подвергалось государственной цензуре, и в 1990 году он добровольно эмигрировал в США, где вскоре получил американское гражданство, а в 1999 году стал первым американцем азиатского происхождения, удостоенным престижной стипендии Фонда Макартура, которая присуждается за исключительную самобытность и преданность творчеству.

Сюй легко адаптировался к роли мирового художника, и его работы пользуются большим спросом. За Книгой с небес последовала серия инсталляций Класс квадратной каллиграфии (1996), основанная на своеобразном скрещивании китайской и английской письменностей – записи английских слов в виде иероглифов, подобных китайским.

В 2008 году Сюй вернулся в Пекин и принял приглашение занять престижную академическую должность, решив, что политический климат в Китае значительно улучшился и он может осуществлять свои художественные задачи у себя на родине. Последующие работы Сюя посвящены исследованию диалога культур; особе внимание уделяется в них деконструкции традиционной китайской пейзажной живописи.

Эстетический ключ

Подрывной эффект Книги с небес был бы немыслим без соблюдения ее автором правил традиционной китайской эстетики. Приобретенные Сюем навыки художника-гравера помогли ему справиться с трудоемкой задачей вырезывания каждой подвижной литеры вручную из грушевого дерева в соответствии со стилями шрифтов династий Сун и Мин. Самостоятельно овладевший китайскими техниками печати, Сюй объяснял своим ассистентам специфику работы с ксилографическими печатными формами. Книги были напечатаны на бумаге, традиционно используемой для тиражирования религиозных текстов – таких, как буддийские сутры, – и помещены в деревянные футляры. Мастерство Сюя, отвечающее любым стандартам печати, как китайским, так и западным, проявилось уже в том, какое внимание он уделил окраске деревянных форм.

Формальные особенности китайских иероглифов, а также традиционные техники исполнения и формы презентации работ, использованные Сюем, вывели типичное для концептуализма текстовое искусство на необычайно высокий по западным меркам эстетический уровень в визуальном плане. В западном искусстве со времен Ренессанса пространства чтения и визуального восприятия неуклонно обосабливались друг от друга под влиянием идеологии оптического реализма и развития печатного книгоиздания. Хотя модернизм бросил их разделению вызов еще в начале XX века, оно напоминает о себе до сих пор.

Напротив, в Восточной Азии с ее идеографическим письмом искусство каллиграфии, в котором слово и изображение нерасторжимо связаны, никогда не теряло престижа. Одни и те же инструменты и материалы – кисть, чернила, бумага или шелк – использовались для письма и рисования, составляя систему своеобразной визуальной нотации. Таким образом, двумерная прямоугольная поверхность служила в Китае и Японии местом для любого графического выражения, тогда как на Западе она долгое время безраздельно принадлежала письму – сначала ручному, а затем механическому, то есть осуществляемому с помощью печатного станка.

Эмпирический ключ

При встрече с Книгой с небес в музее почти все, кто не знает китайского языка, поначалу решают, что перед ними настоящие иероглифы – образцы традиционной китайской каллиграфии, просто перенесенные в обстановку, более подходящую для визуального искусства.