Семь ключей от зазеркалья (СИ)

На сей раз палец Анселя заскользил вниз по моей шее и добрался до верхней пуговицы белой рубашки.

— Дурацкая мужская одежда, — презрительно процедил он и, без особого труда, оторвал пуговицу.

И сразу же небрежно отбросил её в сторону, если судить по тому, как она звонко покатилась по полу.

— Ансель, ты же понимаешь, с кем имеешь дело? — почти ласково уточнила я. — Я же тебя на куски порву.

— Видишь ли, красавица, какая штука. — Красавицей меня, кажется, ещё не называли, но что-то подсказывало: радоваться комплименту не стоит. — Прежде, чем предпринять этот шаг, я подробно кое с кем проконсультировался. И меня просветили, что зеркальный маг становится безобиден, как младенец, если ему завязать глаза. В придачу я распорядился убрать из этой комнаты все зеркала. И даже то, мелкое, что у тебя в сумке, уже не здесь. Помню-помню, — продолжил он, видя, что я собираюсь высказаться. — Ты говорила, что надолго тебя никакие средства не удержат. Но даже если предположить, что то была не пустая бравада, ты ведь сама признала, что на освобождение тебе потребуется время. А я создал все условия для того, чтобы его потребовалось много. К тому же времени, как ты найдёшь лазейку, я успею преподать тебе урок. И после этого ты у меня будешь как шёлковая.

Его палец вновь проник в разрез рубашки, на этот раз спустившись до второй пуговицы. Ансель покрутил её, не торопясь отрывать. Я отчаянно потянулась к зеркалам. Не в этой комнате — да, это намного, намного тяжелее. Рано или поздно я справлюсь, но этот ублюдок прав: скорее поздно, чем рано. Где же Хаш? Почему он не вмешивается? Сегодня-то я была одета как обычно, так что и фляга с портвейном на поясе имелась. Правда, не сейчас. Трудно было сказать наверняка, но, по ощущениям, пояс с меня всё-таки сняли.

— Лучше передумай, пока не поздно, — процедила я, выворачиваясь. — Ты очень сильно пожалеешь. Я слов на ветер не бросаю.

— Представь себе: я тоже! — гоготнул Ансель. — Видишь, хорошая моя, как у нас много общего? Не стоит тебе брыкаться. Что, если я окажусь лучше мальчишки Орвина? Он ведь действительно всего лишь мальчишка, однако, гляди ж ты, чем-то тебя привлёк!

— Мальчишка станет мужчиной. Такая мразь, как ты, — никогда.

— А вот это ты зря. — Вторая пуговица полетела на пол следом за первой. — Ну вот, наконец-то. Если бы на тебе было нормальное женское платье, я бы сразу смог добраться до этой очаровательной ложбинки. — Его пальцы пробрались под одежду, между грудями, насколько того позволял корсет. Затем он склонился ко мне, оказавшись настолько близко, что меня замутило от неприятного дыхания. — Сегодня я буду учить тебя до глубокой ночи, — пообещал он, и я не знаю, чего в его интонациях было больше — предвкушения или агрессивности.

— До глубокой ночи? — фыркнула я. — Да вы о себе хорошего мнения, ваше высочество!

— О, я всё продумал, — заверил он. — Конечно, в первый раз всё закончится быстро: я очень возбуждён. Но дальше в ход вступит твой очаровательный ротик. И, поверь, я восстановлюсь быстро.

— Я тебе откушу твоё хозяйство, Ансель, — совершенно серьёзно пообещала я. — Знаешь, есть такие породы собак: если вцепятся намертво, челюсти уже не разомкнуть, даже отрубив животному голову. Со мной будет так же, учти.

— Я и это предусмотрел, — самодовольно заявил ублюдок. — Так что у меня есть… Ах, да, ты не видишь, какая жалость! В общем, это что-то вроде специального кляпа. Он надёжно оградит меня от твоих зубок. Так мы и будем чередовать. Чтобы ты как следует поняла, где твоё место и для чего ты годишься.

Корсет пока оставался на месте, но гад всё равно умудрился ущипнуть меня за грудь. Паника. Нельзя поддаваться панике. Иначе — пиши пропало. Только спокойствие, сосредоточенность и спокойствие, позволят мне, раньше или позже, добраться до зеркал. Раньше или позже…

Раздался шум, топот сапог и скрежет выскальзывающей из ножен стали. Мужские руки наконец-то отцепились от моего тела.

— Какого дьявола! — проревел Ансель. — Я ведь приказал никого не впускать!

— Твои люди так мне и объяснили. — Этот голос, вне всяких сомнений, принадлежал Орвину. — А я сказал, что не подчиняюсь никому, за исключением короля Эдбальда Четвёртого.

— Слушай, я понимаю, что тебе по нраву эта красотка, — с раздражением произнёс Ансель. — Но придётся подождать. Я не жадный, готов поделиться, но позже.

— Какой же ты убогий ублюдок!

— Ублюдок из нас двоих — это ты!

Дальше я слышала уже не слова, скорее звериное рычание, потом шум и звук падающих предметов. Рука задёргалась, когда лезвие перепиливало верёвку. Пару секунд спустя освободилась и вторая. Я ожесточённым движением сдёрнула с глаз повязку. Орвин почти что силой сдёрнул меня с кровати.

— Беги! — рявкнул он, указывая на дверь в соседнюю комнату. — Там есть зеркало. И твои вещи там же, я видел! Уходи отсюда подальше!

Последние слова он произносил, уже не глядя в мою сторону: Ансель поднялся на ноги и рывком обнажил собственный меч.

— Сейчас от тебя мокрого места не останется, — процедил он.

В ответ Орвин лишь призывно улыбнулся, принимая боевую стойку.