Семь колодцев

Нет, я не думал о себе, просматривая купленные газеты. Вряд ли я достоин составить счастье особе, обладающей столькими добродетелями. Мои амбиции были значительно скромнее. Мне хватило бы для полного счастья какой-нибудь маленькой капризной шлюшки, ленивой сластены и беспечной эгоистки со скверными привычками и заносчивым характером. Нет, я решил устроить судьбу своего старого школьного приятеля Вовочки, благо он, став жертвой моей блестящей аферы, бросил пить, перестал общаться с бывшими собутыльниками — отпетыми негодяями, устроился к родственнику на работу и вдруг после нескольких месяцев абсолютной трезвости, спокойствия и относительного достатка возмечтал обзавестись настоящей семьей.

Отлично! Все идет по плану.

— Что ж, я тебе помогу! — сказал я ему однажды.

— Правда?! — обрадовался он, криво улыбаясь. — Это здорово! Я в самом деле с удовольствием завел бы себе женщину. Мог бы и жениться. Но без тебя у меня вряд ли получится. Я и просить не смел о помощи. Ты и так столько для меня сделал!

С тех пор как Вовочка бросил пить, я не мог отделаться от странного ощущения, что передо мной не взрослый человек, а ребенок, каким-то непостижимым образом попавший в чужое, уже немолодое тело. До этого я много лет не видел его нормальным, трезвым, он всегда был с бодуна, а все глупости пьяного человека: пута-ность мысли, непредсказуемость и чудаковатость поступков — воспринимаются довольно привычно, как соответствующие состоянию, в котором человек находится. Но теперь он был в порядке — осмысленный взгляд, розовые щеки, безмятежный, размеренный, сдержанный — однако, на удивление, дегенерат в нем не только остался, но и стал намного приметнее, особенно тогда, когда он открывал рот, из которого неслись прежние нечленораздельные звуки. Это выглядело смешно и страшно: взрослый серьезный дядя с образом мыслей и наивностью четырнадцатилетнего пацана-прогульщика из неблагополучной семьи. Вот что значит не просыхать пятнадцать лет кряду и при этом общаться с самыми грязными ублюдками.

— Да брось, что я для тебя сделал? Я всего лишь развлекался, — ответил я Вовочке.

— Неправда! Ты навсегда избавил меня от ужасной зависимости. Я только теперь начал жить. Я увидел мир, и он, бля буду! прекрасен! Ты открыл мне глаза!

— Да уж. Как Вию! — Я сикось-накось усмехнулся. — Ладно. Без меня ты действительно ни при каких раскладах не справишься. Задача очень сложная… — Я критически оглядел своего приятеля. — А посмотри, как ты одет! Ты еще мало что в жизни понимаешь, а нам нужно сделать все профессионально: нацепить на крючок самую вкусную и ароматную наживку, закинуть его на самую глубину, вовремя подсечь и, главное, вытащить не головастика какого-нибудь, а золотую рыбку… В твоем понимании, конечно… Твои знакомые — все эти грязные алкашки, эти помойные дырки, эти триперные потаскухи тебе совсем ни к чему. Я помогу тебе, брат, я научу тебя, как стать героем нашего времени. Под моим чутким руководством ты обретешь второе дыхание, ты найдешь свое счастье!

— Слушаюсь и повинуюсь, мой господин! — Вовочка радостно сложил ладони у губ и низко поклонился.

— Хорошо. Теперь слушай сюда…

Итак, внимательно изучив, каких мужчин ищут женщины и что они, эти женщины, собой представляют, я составил идеальное объявление — этакую квинтэссенцию полученных впечатлений. При этом я все же постарался излишне не демонизировать образ своего героя, не перегибать палку, чтобы за автором объявления проглядывался именно Вовочка, какой он есть, а не чудесный принц из страны любви и благополучия с лицом Тома Круза.

Когда я написал и перечитал свой текст, я даже развеселился, потому что получилось более чем удачно: я пришел к выводу, что при желании в моем подопечном можно отыскать те черты характера, которые утверждались в объявлении. Эти нереализованные качества в нем были, ей-богу! Их замечали еще учителя в школе, когда мы сидели с ним на соседних партах, просто он всю жизнь прятал их где-то в глубине своей души, в заспиртованном виде, словно в Кунсткамере, и только теперь у него появилась возможность извлечь их из замутненных колб, чуть освежить, развесив на денек на балконе, а затем предъявить на суд взыскательной общественности.

Для связи с теми женщинами, которые обратят внимание на меморандум Вовочки, я указал его домашний телефон, потому что все эти анонимные абонентские ящики, которые обычно использовались в подобных случаях, не внушали мне никакого доверия. Я хотел прорыва, вихря, урагана, а не многомесячного почтового мастурбирования!

В тот день, когда должно было появиться объявление, по пути на работу я притормозил у киоска периодической печати и купил номер газеты, в котором поместил Вовоч-кино объявление. Его я сразу нашел, поскольку на странице оно было выделено в рамочку и предварялось броским заголовком. За это я доплатил отдельно. Вот что в итоге получилось: