Семь крестов

Прусс не успел договорить – ровнехонько в затылок ему с глухим стуком влетела толкушка для семян, лихо запущенная вторым братом. В глазах Гектора потемнело, слабый свет по краям тоннеля раздвоился. Слова Джузеппе доносились до прусса глухо и невнятно, как если бы Пес находился под водой. Упав сначала на колени, с нестерпимой головной болью Пес рухнул в сторону. Неизвестно, сколько времени он провел без сознания, но, очнувшись, очень горько пожалел, что затеял эту авантюру.

Пес обнаружил себя в сидячем положении, прикованным к стене цепями за обе руки на манер Прометея. Шею его сдавливал тугой железный ошейник, также вмурованный в эту стену. Рот был заткнут кляпом, в голове болезненно звенело. Он находился в помещении, где было достаточно светло, в отличие от коридора. Судя по предметам, находившимся здесь, цель оказалась достигнутой – Гектор попал в самые, что ни на есть, мрачные и ужасающие чертоги инквизиторов. Правда, в несколько ином качестве, чем предполагал.

В изуверской палате присутствовал весь арсенал, необходимый для вытягивания признательных показаний. Чуть справа от Пса стояла небольшая дыба в виде колеса, на котором обычно растягивали человека, привязав его ноги к полу. Еще правее виднелся некий замысловатый механизм – массивный груз с веревкой, пропущенной через петлю на потолке. Напротив узника, у дальней стенки, покоился черный железный стул с маленькими шипами, под которым тлели угли. По левую руку находилась «железная дева» и передвижной столик с различными инструментами: клещами, зазубренными резцами, миниатюрными пилами и тонкими иглами для прокалывания.

В самом центре комнаты вертикально стояла лестница с привязанной к ней обритой наголо молодой женщиной. Вокруг нее суетились два человека – отец Джузеппе, а другой повернулся к Гектору спиной. Еще один монах, совсем мальчишка, сидел за столом с разложенными на нем бумагами и держал в руке перо. Рабочее место секретаря дополнительно освещалось двумя длинными восковыми свечами, расставленными по краям стола, между которыми находилось тяжелое бронзовое распятие.

– Ты зачем той полоумной башку отпилил, кто тебя просил? – хриплый голос принадлежал человеку, которого Пес не видел, и раздавался откуда-то со стороны дыбы.

– Клянусь святыми апостолами, это не я, – монах, стоявший около двери, подошел к лестнице с женщиной, и Гектор увидел, что это был тот самый лысый проводник из Шрефтлакена. – Гзанда, когда я ее резал, голова у нее была на месте.

– А кто же тогда? Ладно, где те двое?

– Их сейчас разделывает Циклоп. Позвать его?

– Нет, сначала с этими разберемся, – высокий человек, чьего лица упорно избегал колеблющийся свет, переместился к столу с писарем. – Джанлука еще не появлялся? Где его черти носят? Пиетро, давай начинать. Только перед открытием заседания я хотел бы освятить с Божьего благословения все те инструменты, что могут быть использованы во время процесса.

– Здесь начинается процесс, рассматривающий обвинения против некой женщины Терезы. Для всех тех, кто может увидеть этот настоящий документ, поясняется, что на процессе присутствуют братья-проповедники воли Господней под покровительством святого Доминика Карло, Джузеппе, Джанини, Пиетро, писарь и брат Гзанда, Божьей милостью прокурор Прусской инквизиции, муж величайшей набожности и благочестия, известный знаток Священного Писания. Дано в Повундене в шестой день июня, вторник после Святого праздника Троицы, одна тысяча четырехсот девятого лета Господнего. Итак, мы начинаем. Во имя Господа, аминь, – брат Пиетро повторно обмакнул перо в чернильницу.

– Признаешься ли ты, Тереза, в своих связях с дьяволом? – один из мучителей, что стоял возле женщины, держал зажатую в щипцах раскаленную докрасна длиннющую иглу.

– Я вам повторяю, вы ошиблись, – до смерти перепуганная Тереза, захлебываясь рыданиями, казалось, не могла отчетливо произнести ни единого слова. – Я никогда не состояла в связях с дьяволом, я верна своему мужу и Господу Богу.

– Тереза, против тебя существуют неопровержимые улики. Не стоит попирать Божье имя, присягая ему на верность, – главарь секретного отряда положил руку на плечо писаря. – Однажды впустив в свою душу дьявола, ты навсегда предала Господа и церковь. Признание существенно облегчит твои страдания.

– Признавайся, тварь, все равно не отвертишься, – игла на два пальца вошла в плечо раздетой донага женщины.

– Господи, я же вам говорю, что никогда не признавала дьявола и всегда верила лишь в единственного спасителя нашего – Вседержителя, – срываясь на отчаянные вопли, когда монах прикладывал к ее телу иглу, женщина извивалась на лестнице. – Я ни в чем не виновна и заявляю, что кроме Бога не признаю никакого другого Спасителя.

– Брат Карло и брат Джанини, будьте добры, определите подсудимую на страппадо. Я думаю, с предварительным допросом мы покончили.

От будничного тона Гзанды кожу Гектора покрыло липким потом.