Семь кругов

— Я голодная почти все время. Настоящей пищи здесь нет, но раз в день мне удается перекусывать.

— Только раз в день? И каким же образом?

Шайло посмотрела на солнце:

— Уже подходит время. Пойдем, я тебе покажу. — Она спрыгнула со скамейки и пошла посередине улицы.

Бонни заторопилась за ней. Они вышли на овальную площадь, в центре которой находилась двадцатифутовая статуя человека на вздыбившемся коне. Собачка в красном свитере бегала вокруг статуи, словно бы гоняя голубей. Казалось, она лаяла, но вокруг стояла тишина. На скамейке почтенная женщина читала книгу; над головой у нее был белый зонтик. Она поглядывала на собачку. По ее строгому лицу и шевелившимся губам было видно, что женщина покрикивает на нее. На каменном основании статуи большими квадратными буквами было вырезано восемь строк:

Круг шестой: тюрьма, засовы,
Мрак, отчаянье, решетки…
Рухнет страшная темница,
Смерть уступит место жизни.

Души, преданные правде,
Оживят навечно землю,
Овладев ключами мира,
Распахнув ворота счастью.

Бонни спросила:

— Ты понимаешь, что значат эти строки?

— Нет. — Шайло мотнула головой в сторону статуи. — Наверно, они имеют отношение к этому вояке на коне. — Потом она подошла к старомодному насосу. — Я нашла этот маленький оазис в первый же день, как оказалась здесь, — объяснила она. — Попила из него и умылась, но посмотри, что получилось.

Она трижды качнула ручку насоса, и из него полилась тонкая струйка, образовав круглую лужицу на траве. Через несколько секунд из земли полезли тонкие зеленые стебли. Они с удивительной быстротой пошли в рост и меньше чем через минуту достигли высоты колена. На верхушке одного из стеблей набухло утолщение размером с луковицу тюльпана, закутанное в темно-зеленые листья.

Шайло сорвала его. Подцепив ногтем основания листьев, она облупила луковицу.

— Эти листья с трудом поддаются, но когда справишься с первым, остальные идут легче. — Сорвав последний, она пустила листья по ветру. — Они несъедобные, — объяснила Шайло. — Когда хочется есть, кажется, что все годится в пищу, но эти листья просто невозможно разжевать.

Появившаяся на свет волокнистая луковица напоминала что-то среднее между коробочкой хлопчатника и вилком цветной капусты.

— И ты ешь эту белую штуку? — спросила Бонни.

— Ага. По одной каждый день. Сколько раз ни качай насос, больше одной не вырастает. Случалось, что появлялись и две луковицы, но на другой день не появлялось ни одной.

Шайло оторвала кусок и сунула его себе в рот.

— Довольно мягкая, вроде бобов.

— И какой у нее вкус?

— Сладкий, как у меда. С примесью имбиря.

Бонни увидела невысокого старичка, который, шаркая по пыли, длинным прутиком подхлестывал собаку, гоняющуюся за голубями.

— Если хочешь, можешь попробовать, — предложила Шайло, — но не думаю, что тебе понравятся последствия.

Старичок и старушка с собачками исчезли.

— Последствия? — спросила Бонни. — Ты хочешь сказать, что будет болеть живот?

— Хуже. Меня всегда тошнит. В желудке жуткие колики, и меня просто выворачивает.

— Ужасно!

— Ужасно, но иначе я бы просто умерла с голоду. — Шайло засунула в рот очередной кусок и, пережевывая его, продолжила: — Я терпела примерно две недели и высохла как дохлая ворона. Это все, что у меня есть из еды, но, по крайней мере, я остаюсь в живых. — Разжевывая очередной белый кусок, она наблюдала за молодой парой, которая шла мимо них, влюбленно глядя друг на друга. Женщина слизывала с мороженого розовый крем, а мужчина набил рот попкорном из красно-белой коробки.

Когда Шайло разломила последний кусок, на ее ладонь скатилась маленькая светящаяся бусинка, бледно-голубая, с пурпурными искорками внутри.

— Ой, какая красивая! — Бонни наклонилась, чтобы рассмотреть ее. — У нее в середине семечко?

Шайло выставила бусинку на солнечный свет, и на булыжники мостовой упало синеватое пятно.

— Не думаю, что там семечко. Я пыталась высаживать их и поливала, но ничего не получилось.

Бонни разглядывала сапфировый шарик.

— Что ты с ними делаешь?

— Самые красивые сохраняю. — Шайло слегка сжала бусинку. — Эта достаточно плотная, чтобы сделать в ней дырочку. — Она через голову сняла ожерелье, висевшее у нее на шее, и протянула Бонни.

Бонни покачала ожерелье на ладони. Отблески разноцветных бусин калейдоскопом замелькали на коже.

— Как только появляется новый цвет, я прибавляю его к ожерелью. Можешь ли ты поверить, что за все эти годы мне впервые попался синий? — Из кармана платья Шайло вытащила иголку. — Я нашла иголки в швейной мастерской, что ниже по улице. — Развязав узелок на ожерелье, она продела нитку сквозь ушко. — Мне бы хотелось найти какую-нибудь материю. Починила бы платье или сшила бы новое. — Проделав дырочку в синей бусинке, она протянула нитку сквозь нее. — Вот так, — сказала она, возвращая ожерелье на шею. — Теперь в нем сорок разных цветов и оттенков.

Бонни приподняла ожерелье.