Семь легенд мира. Книга первая

- Сестре и её мужу, - очень тихо ответил Риэл, разом теряя улыбку. - Двоюродной, она потеряла отца, как и я. И лишилась бы большего, не стань наместницей. Её дом сожгли дотла, корабли тоже. Самое чудовищное - не северянин с Индуза, а мой единокровный брат поднял мятеж знати и заплатил пиратам. Город горел, наш замок горел, корабли горели, поля.

- Братья - та еще головная боль, - согласно вздохнула Джами, хмурясь и сердито шевеля бровями для Тоэля. Нашел, что спросить: капитан-то опять впадает в тоску! - Я бы удавила двоих, так мне казалось лет двенадцать назад. Хорошо, не пришлось.

- Страшно это, - без выражения бросил капитан, почти не слыша её.

- Наливай, во-первых, - сердито двинула рюмку Джами, удачно выводя Риэла из задумчивости. - А во-вторых, мне было семь лет. Не так страшно, как трудно! Как бы я удавила бугаев, младшему из которых было шестнадцать? Пришлось просто поджечь дом старшего. Проигрались в кости, обкурились дряни, и шли избавляться от нас, пока в городе нет старших мужчин рода. И, само собой, намеревались поделить богатства семьи Багдеш, объявив отца умершим. Я очень боялась не успеть основательно раздуть пламя и вызвать верных людей. Братья жадные, бросились свое добро спасать, а потом мы уже были готовы. Нет, он безнадежен, Тоэль, налей сам.

- Джами, - попытался одернуть её айри.

- Слушай, Риэл: я тогда была маленькой и глупой, хотела убить обоих, но не сделала этого, - резко бросила девушка, допив ром. - Не смогла. Ты прав, было бы слишком жутко. Я перед поджогом проверила, нет ли в комнатах детей, но несколько лет просыпалась в ужасе. В моих снах в одной из неосмотренных случайно кладовок погибал ребенок, я не успевала его вытащить. Я знаю, что это лишь сон, никто не пропал и не погиб. Сестренка Мира подтвердила, а ей виднее. Но с тех пор я перестала уважать месть, узаконенную у меня на родине. Хотя год спустя живые братья вынудили нас покинуть город. А что происходит в твоих снах?

- Я принимал прошения от подданных отца в городской ратуше утром и потому собрал людей и почти успел в порт. - На сей раз бывший князь ответил гостье совершенно сознательно, пусть и неохотно, будто говорить оказалось физически больно. - К порту идет улица почти без поворотов, с холма под уклон, и я видел, как смяли людей отца, и почти сразу - дядю, он привел лучников, и никто не успел занять позиций. Без заслона мечей эти легли еще быстрее. Нам навстречу вверх пошла волна мерзавцев с факелами, поджигающих дом за домом. Их вели двое. Сойдэр, пират, именем которого на островах пугают детей, и рыцарь в отменных сплошных латах. Именно он доставил нам больше всего хлопот. Отменный боец, рубил собранную мной гвардию и небрежно отмахивался от ополчения. Я долго не хотел верить, что убил именно его, пока не поднял забрало и уже не мог дольше сомневаться.

- То есть тебе повезло меньше, чем мне, - тяжело вздохнула Джами. - Говори до конца, раз уж начал. Твой брат, да?

- Он был старшим из нас и прекрасно владел мечом. Мой брат, наследник княжеского жезла, вел от порта этих мясников и говорил им, где могут прятаться люди и какие склады жечь в первую очередь, лишая город пищи. - Риэл закрыл глаза. - А потом пришли снави и полил дождь. Их было, кажется, семь, небывало много. И на город легла полная 'печать воздаяния'. Никто из поднявших мятеж и ворвавшихся из порта более не мог удержать в руках оружия и даже не смел попытаться спастись бегством от гнева жителей. Хотя под печатью и гнев оказался смирен. Выродков связывали и запирали до суда, не было ни одной расправы. Я расселял погорельцев и хоронил погибших. Снави лечили раненых и обожженных, впавших в крайнее отчаяние и спасали то, что еще можно было спасти.

- Что за печать? - тихо уточнил Тоэль.

- Они нечто сотворили с самим воздухом. И с сознанием людей - тоже. Не знаю что, но стало очень тихо и пусто в душе. Все угасло: боль, отчаяние, гнев, страх... Каждый делал только то, что необходимо, и все знали, кому что следует делать и где находиться. Старики, дети и раненые ушли в дома и не выходили, пока не кончилось странное время. И город снова не стал обычным. Тишина печати растаяла к ночи, мы услышали дождь и смогли быть собой. Многие плакали. Я пошел в порт. Вода уже смыла пепел и кровь с мостовых. Я осознал, что мое время на Таире истекло, когда увидел у пирса корабль рода Бэнро, синий с серебряным дельфином под бушпритом. Он пришел не захватить остров, как легкую добычу, а помогать. Его флот уничтожил лодки и малые суда пиратов. И когда я это понял, сразу отдал свой Таир этому Игану Бэнро, прямо в порту. Он оказался лучше моего рода. Он никогда не звал пиратов резать безоружных на улицах родного города.

- Ты просто был утомлен сверх сил, - жалостливо вздохнула Джами.