Семь легенд мира

Зато душу непутевые Боги вложить успели, и очень яркую. Амир прав – рядом с девочкой сидеть приятно и тепло. Необычное ощущение! Словно она и не чужая вовсе, впервые и мельком примеченная сегодня. Видно – в караване ее любят и ценят. Одевают в лучшее, опекают. Потакают. Кому еще из женщин позволили бы ходить так, простоволосой, с двумя тощими короткими косицами, сплетенными по обычаю севера? А ей и это можно. Прощается даже нелепая челка, кривоватая, длинная, падающая на пустые глаза.

Амир с притворной сердитостью дернул именно за челку.

– Сколько тебе говорить – обгоришь! У тебя кожа к пустынному солнцу не приспособлена. И заморских нелепых шляп из соломки накупили. И женских покровов шелковых, тонких и красивых, а ты опять за свое.

– Я же говорила, они шумят, и мне плохо слышно, – привычно дернула головой Мира, отстаивая челку. – А без слуха я вдвое хуже понимаю окружающее. Амир, можно мне сыр?

– Да. Сейчас.

Странный караван: сам дабби усердно накладывает лакомства для приблудной безродной девочки. Такого не доводилось еще видеть ни разу. Тоэль устроился поудобнее, подпихнул под спину несколько подушек, придвинул блюдо с курагой, выбрал лепешку. Плеснул еще вина в тонкое чеканное серебро бокала.

Почему он вдруг решил поговорить с этими людьми, незнакомыми и совершенно случайными в его жизни? Может, просто устал молчать. Или собственные мысли его не устраивают более как самые правильные. А еще наверняка дело в том, что караван – что правда, то правда – слишком мало похож на многие и многие иные, с которыми ему приходилось странствовать.

Лет сто десять назад, покинув родичей, он спустился с гор в долины. И насмотрелся на людей, которых сперва счел очень интересными. А потом обнаружил, как часто, увы, они оказываются внутри не настолько хороши, как с виду. И как легко сталь их мужества и чести ржавеет с годами.

Айри легко научился бою, сделался отменным оружейником, охотно бродил по свету, нанимаясь в охрану караванов, или подолгу оставался в одном месте, изучая города и поселения. Чего он хотел достичь в странствиях, что искал? Оказывается, ответ неизвестен ему самому.

– Тоэль, ты мне обещал рассказать про чужие края, – напомнила девочка. – И про себя расскажи. Пожалуйста.

– Расскажу, и с самого начала. Шестьсот семьдесят три года назад я спустился в мир. Ты слышала сказку про драконов, хоть одну?

– Много! – обрадовалась Мира. – В одних это добрые летучие волшебники, а в других – злые похитители несметных сокровищ. Они даже поедают маленьких девочек.

– Я был драконом до того, как пришел в мир. Не добрым и не злым. Это как раз сказки, что драконы интересуются людьми. Живущие внизу крылатым безразличны. Быть драконом… Да как это описать-то? Амир, представь себе, что ты выпил три бокала отличного вина, получил лучшего в мире коня и скачешь через весеннюю степь к своей невесте, прекраснейшей из всех девушек и самой желанной. Душа поет, день ярок и полон красок, ты глядишь на него на всем скаку и вдыхаешь радость…

– Неплохо, – улыбнулся Амир. – Почему же ты спустился вниз? Это было неизбежно?

– Нет. Просто век за веком летишь, и мир несется навстречу, такой огромный и удивительный, что однажды приходит желание его рассмотреть в деталях. Раз он прекрасен, то вблизи должен быть еще лучше! Я спустился, изменился внешне и внутренне. А он погас – вся радость, все краски, все опьянение жизнью пошли на убыль. Драконы – они, в общем-то, дети. Я, увы, вырос и совершенно не знаю, что должен делать и чем жить теперь. Шесть веков без малого я провел в поселении себе подобных. Мы очень умны, знаем тайны строения мира, накопили большой опыт в его изучении. Я тоже изучал мир, был даже признан одним из гениев, гордился этим. Я создал возможность для нас летать без крыльев на кораблях. Даже отправиться к звездам. А потом понял, что прочие не хотят знаний и лишены любопытства. Они спустились сюда по иным причинам. Быть высшими, окруженными поклонением. Владеть миром. Познать покой. И я уничтожил созданное. Ушел из горного селения. Для моих родичей опасно владеть слишком многим.

Тоэль смолк и задумался. Тонкая ладошка Миры нащупала его руку и погладила ее. Так мягко, бережно. Наверное, как при уходе за больными, – отметил Тоэль. И – нелепое дело – он ощутил облегчение. Оказывается, иногда приятно получать искреннее сочувствие. Столь редкое и среди людей, и в обществе айри.

– Ты теперь совсем не умеешь летать? – расстроилась Мира. – Как же тебе помочь-то? Нельзя ведь так, ты весь разбитый. Я чувствую. У тебя душа болит. Плохая болезнь, сложная и запущенная. Трудно лечить. Прямо не ведаю, как взяться…

Она задумалась так серьезно и грустно, что Тоэль смутился. Дожили! Дети в караване берутся спасать демона Кэбира от душевной боли. Куда катится мир? Айри глянул на дабби и усмехнулся. Амир наблюдал происходящее с живой веселостью во взоре. Кажется, он не первый гость богатого шатра, растерявшийся до немоты от слов и действия маленькой слепой арагни.

Тоэль вздохнул и взялся за вовсе уж непривычное: стал оправдываться и успокаивать себя и лекарку.