Читаем Семь лепестков (фрагмент) полностью

Чай пили на кухне. Дима разлил по надтреснутым чашкам кипяток и бросил туда пакетики. Прихлебывая, Антон думал, что хорошо бы совершить диверсию на чайной фабрике - накрошить туда грибов... совсем немного. Не успел он подумать, как измельчали психоделические люди со времен Тимоти Лири, предлагавшего впрыснуть ЛСД в канализацию, как на кухню заглянул молодой человек в несколько неуместном в этой захламленной кухне костюме, хотя, слава Богу, без галстука.

- Гош, чай будешь? - спросил его Шиповский.

- Какой тут на хуй чай, - загадочно ответил молодой человек, взял чашку Антона и скрылся.

На недоумевающий антонов взгляд Шиповский пояснил, что это сотрудник дружественной риэлтерской фирмы, делящей с редакцией "Летюча" трехкомнатную квартиру. Квартира принадлежит генеральному спонсору всего проекта - уже упомянутому Александру Воробьеву. Выяснилось, что все они - Шиповский, Воробьев, Дима и даже Гоша не то учились в одной школе, не то жили в одном дворе где-то в районе Фрунзенской.

- Вы что, так и общаетесь всем классом? - спросил Антон, чтобы как-то поддержать беседу.

- Да нет, - сказал Дима, - я о большинстве народу вообще ничего не знаю.

- Ты вообще - отрезанный ломоть, - сказал Шиповский, - ты даже на похороны Милы Аксаланц не пошел.

- Какая Мила? - заинтересовался Антон, - та, которая...

- Да, под машину бросилась, как раз недалеко от школы. А ты ее знал?

- Да нет, - Антон смутился, - знакомый рассказывал... а чего это она?

- Она всегда была странная, ни с кем не общалась. У нее с Аленой Селезневой была какая-то своя игра... в какое-то королевство... вот Димка, кажется, рассказывал.

Дима пожал плечами.

- Что-то не припоминаю... Алена вроде говорила что-то, но я забыл уже все.

"Надо будет Горскому рассказать, про королевство", - подумал Антон, и в этот момент снова появился Гоша. Ни к кому не обращаясь, он выматерился свистящим шепотом и отхлебнул чаю из антоновой чашки.

- Чего случилось-то? - спросил Дима.

- Два месяца пасу коммуналку, - объяснил Гоша, - все согласны на все, одна баба хочет переехать с доплатой в тот же район, в двушку. Спрашиваю: "Деньги-то есть?" Отвечает: "Да". Ищу варианты. Один, другой, десятый. Коммуналка очень хорошая, на Кропоткинской, в переулке. Наконец - нашел. Клиентка довольна, все остальные жильцы уже устали ждать и тоже готовы. На той неделе - подписывать и платить. И тут она приходит и говорит, что денег нет. Вышла, мол, осечка. Рабинович сейчас сидит с ней, пытается понять - все совсем накрылось или еще есть шанс. Поеду вечером в "Армадилло", расслаблюсь по полной программе.

Выпалив все это на одном дыхании, Гоша вылетел с кухни. Антон, подхватив свой рюкзак, засобирался следом.

- Номер-то подаришь? - спросил он Шиповского.

- Даже на презентацию позову, - ответил тот, - как бы вместо Горского. Полномочным представителем.

Антон вышел в коридор. Гоша как раз закрывал дверь за очередным ушедшим клиентом.

- Успеха тебе, - сказал ему Антон. Тот, открывая дверь, кивнул скорбно и сосредоточено.

Под металлический лязг за спиной, Антон повернул на лестницу - и сразу увидел в проеме подъездной двери знакомый силуэт. Имя он крикнул вполсилы, как-то даже неуверенно, но Лера услышала и обернулась.

Второй лепесток

Продолжение следует

Продолжение ожидается в марте 2003

2000-2001

Беэр-шева - Москва - Пало Альто

Перейти на страницу:

Похожие книги

Дыхание грозы
Дыхание грозы

Иван Павлович Мележ — талантливый белорусский писатель Его книги, в частности роман "Минское направление", неоднократно издавались на русском языке. Писатель ярко отобразил в них подвиги советских людей в годы Великой Отечественной войны и трудовые послевоенные будни.Романы "Люди на болоте" и "Дыхание грозы" посвящены людям белорусской деревни 20 — 30-х годов. Это было время подготовки "великого перелома" решительного перехода трудового крестьянства к строительству новых, социалистических форм жизни Повествуя о судьбах жителей глухой полесской деревни Курени, писатель с большой реалистической силой рисует картины крестьянского труда, острую социальную борьбу того времени.Иван Мележ — художник слова, превосходно знающий жизнь и быт своего народа. Психологически тонко, поэтично, взволнованно, словно заново переживая и осмысливая недавнее прошлое, автор сумел на фоне больших исторических событий передать сложность человеческих отношений, напряженность духовной жизни героев.

Иван Павлович Мележ

Проза / Русская классическая проза / Советская классическая проза