Семь лепестков

— Да, спасибо, — ответил Антон, стараясь не думать о призраках, окружавших дом Белова.

Некоторое время они ехали молча.

— Как нас с тобой повенчали-то, а? — с деланной веселостью сказал Антон. Ему самому собственный тон напомнил о вечерней развязности Альперовича. Зачем, в самом деле, он инициировал все это расследование? Ведь в одиночку Антон ни за что не убедил бы Белова в том, что это действительно убийство.

— Да, у Ромы оказался наметанный взгляд, — сказала Лера, — но я думаю, он basically просто хотел заставить тебя сказать все, что ты знаешь.

— Ему это почти удалось. Я бы назвал Леню, если бы он сам не встал.

— А Зубов действительно говорил тебе о нем?

— Нет, — покачал головой Антон, — это Леня говорил мне о Зубове.

— Зачем? — спросила Лера.

«Потому что он не убивал», — хотел было уже сказать Антон, но вместо этого только пожал плечами.

— Все равно Белов знал об этом, — сказала Лера, — и, я думаю, Альперович.

— Белов блефовал, — ответил Антон, — а почему Альперович?

— Ты помнишь, Леня сидел между нами. И когда он вскочил, я откинулась назад и случайно поймала взгляд Альперовича. У него был очень усталый взгляд, скучающий, я такой еще по школе помню. Когда у доски рассказывали решение задачи, которую он сам давно сделал.

— А откуда он мог знать?

— Не знаю, — сказала Лера, — наверное, от Лени. Они же были очень близкими друзьями.

— Да, действительно, — Антон помолчал, — Альперович мне даже говорил, что он подстроил, что Женя стала Лениной любовницей.

— May be. Он любит манипулировать людьми.

В свете фар проносились желтые деревья.

— Я все-таки не понимаю, — сказала Лера, — зачем он убил Женю. Ведь он сам сказал, что любил ее.

И в этот момент Антон не выдержал.

— Альперович мне сказал, что убить можно только того, кого любишь.

— У Андрея бывают странные идеи, — ответила Лера.

— Вероятно, убивать тех, кого любишь — одна из них? — спросил Антон.

— Что ты имеешь в виду?

И тогда Антон рассказал ей все.

Лера свернула на проселочную дорогу и остановила машину.

— Я не верю тебе, — сказала она, — Андрей не мог этого сделать. Ты знаешь, Женька была влюблена в него в школе?

Антон покачал головой, и в этот момент Лера рухнула лицом на руль и зарыдала. Антон обнял ее за плечи, и она соскользнула ему на грудь. Он гладил ее по голове, слушал всхлипы, а тело сотрясалось в его объятиях будто на автопилоте или в торжественном финале любовного акта.

За ветровым стеклом пролетел желтый кленовый лист. На секунду он задержался в воздухе прямо перед лицом Антона. Тот ясно различал его резные края и чуть тронутую увяданием ножку. Этот лист, танцующий в потоках восходящего воздуха, недосягаемый за прозрачным стеклом машины, был совершенен. Мгновение Антон не мог отвести от него глаз — но тут ветер подхватил его и унес прочь.

— Я не верю, — повторила Лера сквозь всхлипывания. Круг замкнулся: она стала неотличима от Алены, их влажные от слез лица и потные от страсти тела словно склеились воедино в памяти Антона. Он прижал Леру к себе и внезапно с удивившей его самого остротой понял, что обнимает ее в последний раз.

Наутро его разбудил звонок Белова. Повесив трубку, Антон пошел забивать утренний косяк, думая при этом, сильно ли он удивлен тем, какой расклад принимают дела. Очевидно, Лера позвонила Владимиру сразу, как только добралась до телефона. Зачем Антон рассказал ей все? В память о двух ночах любви? Потому, что считал, что ни один суд в мире не примет его видений за доказательство? Или чтобы она убедила его, что он ошибался?

На этот раз они встретились у Белова дома. Небольшой особняк в центре города поразил Антона своей неприкаянностью: он напоминал скорее склад, чем дом. На старинном (сразу видно — антикварном) столе стояла пустая бутылка водки и две кофейные чашки. Вместо одного стула была коробка от монитора, а другой стул заменяло глубокое кресло, на сиденье которого были брошены несколько томов «Британики». Белов сидел на широком подоконнике и курил.

— Ты говоришь, на полу записки не было? — спросил он вместо приветствия.

— Не было.

— А машина, которую ты видел на улице в тот раз — это была серебристая Audi?

— Я не разбираюсь в иномарках, Володя.

— Но, может быть, увидев, ты бы ее узнал. И типа Альперович поэтому сменил машину. Может быть.

Белов посмотрел на Антона вопросительно, словно предлагая ему опровергнуть это рассуждение.

— Наверное, — кивнул Антон, — я еще подумал, когда он стал всем хвастать, что непонятно, откуда у него деньги на новую машину.

— В каком смысле — откуда? — спросил Белов.

— Ну, у него же были неприятности… с этим, с Дмитрием Смирновым.

— А при чем тут Димон? — быстро спросил Владимир.

— Он же работал с Альперовичем, — сказал Антон, — так что может быть…

— Откуда ты знаешь? — Белов оживился.

— Кто-то говорил, — ответил Антон, — да и сам Альперович, кажется, рассказывал.

— Тогда все ясно, — оживился Владимир, — тогда он должен был быть в полной жопе. Если ты не врешь, конечно.

Антон пожал плечами.

— Зачем мне… — начал он, но Белов уже набирал телефонный номер.