Семь лет в Тибете

Уже некоторое время я вел переписку с Ауфшнайтером и даже встретился с ним в Джангце, где он доверительно сообщил мне о своем намерении оставаться в Тибете, пока возможно, а затем двинуться в Индию. Расставаясь, мы и не предполагали, что не увидимся долгие годы. Я отвез багаж друга в Калимпонг и сдал там на хранение. Потом не слышал об Ауфшнайтере много лет. Казалось, он просто исчез. Ходили разные слухи, но многие считали его мертвым. И только вернувшись обратно в Европу, я узнал: он проживал в нашей сказочной деревеньке Кийронге до самого прихода китайцев, оставался там практически до последнего момента и еле-еле смог выбраться.

Меня буквально осчастливило письмо от Ауфшнайтера с почтовой маркой Непала. Мой друг оставался в добровольной ссылке на Востоке, стремясь удовлетворить свою ненасытную страсть к исследованиям. Никто другой так глубоко не изучил Гималаи и Запретную страну, как он.

Я уезжал из Тибета с тяжелым сердцем, но не мог дольше оставаться. Меня очень волновала дальнейшая судьба молодого короля. Я знал: теперь жизнь в Потале потечет под зорким взглядом Мао Цзэдуна. Вместо трогательных молитвенных флагов на ветру будут развеваться украшенные молотами и серпами красные знамена, символизирующие господство над миром. Хотя Ченрези, вечный Милосердный бог, может, и переживет эгалитарный режим, как пережил многие прежние нашествия извне. Мне оставалось лишь надеяться, что самый мирный народ на земле не слишком пострадает и не будет деморализован революционными переменами. Почти семь лет назад я проник в Тибет и впервые встретил каменные пирамиды и молитвенные флаги на пограничном перевале по дороге из Индии. Голодного и усталого, меня переполняла радость от встречи с землей, которую я так долго искал. Теперь я имел слуг, лошадей, сбережения. На ближайшее время обеспеченный материально, как же я тосковал, лишившись блестящих перспектив, коими грезил тогда, стоя на границе неизведанной страны! Щемило сердце. Возвышавшаяся вдали гигантская пирамида Чомолха-ри словно посылала мне прощальный привет.

Впереди меня ждал Сикким с господствовавшей над ним огромной массой Кинчинджунга, последней из гималайских вершин, которую мне суждено было видеть. Взяв лошадь под уздцы, я медленно брел в сторону индийской равнины.

Несколько дней спустя я достиг Калимпонга и впервые за многие годы оказался среди европейцев. Они казались странными, я чувствовал себя чужим в их компании. Корреспонденты многих газет спешили встретиться со мной, стремясь получить последние новости с Крыши Мира. Мне потребовалось много времени, чтобы снова свыкнуться с суетой и атрибутами цивилизации. Я повстречал друзей, готовых помочь уладить мои дела. Но расставаться с Индией, где меня что-то еще связывало с Тибетом, не хотелось…

Тем же летом далай-лама вернулся в Лхасу. Бежавшие в Индию тибетские семьи тоже потянулись обратно домой. Однажды я повстречал китайского генерал-губернатора Тибета, остановившегося в Калимпонге по дороге к месту назначения в Лхасе. До осени 1951 года весь Тибет занимали китайские войска, и новости оттуда доходили редко и звучали невнятно. Когда я писал заключительные строки этой книги, многие мои опасения, к сожалению, уже оправдались…

В Тибете, не способном прокормить и своих граждан, и полчища оккупантов, начался голод. В европейских газетах появились фотографии огромных портретов Мао Цзэдуна на крыше Поталы. По Священному городу разъезжали броневики. Верных далай-ламе министров уволили, а в Лхасу прибыл панчен-лама в сопровождении китайских солдат. Китайцам хватило ума признать далай-ламу официальным главой правительства, однако решающее слово всегда оставалось за оккупантами. Они уютно устроились в Тибете и построили сотни миль дорог, связывающих когда-то трудно проходимые земли с Китаем.

Меня неизменно очень интересуют события, происходящие в Тибете. Часть души я оставил там, в этой дорогой моему сердцу стране, и, где бы теперь ни жил, тосковать по Тибету не перестану. Мне часто чудятся крики гусей и журавлей, хлопающих крыльями, пролетая над Лхасой в ясном свете луны. Бог даст, написанная мною книга позволит вам понять и полюбить удивительных людей, чье единственное стремление — жить по-своему, неторопливо и радостно, в мире со всеми — так и не поддержало безразличное человечеств

Послесловие. ФОРМУЛА УСПЕХА

…Вершины Гималаев и опустевшая тропинка -по ней навсегда уходит человек, которого когда-то не впустили в сердце Тибета. Город Лхаса всегда был закрыт для чужаков; говорили, что оттуда еще не вернулся ни один иностранец…

Иностранцы действительно не возвращались из Тибета — потому что все они становились другими людьми. Семь лет назад молодой честолюбивый Генрих Харрер считал высшей честью водрузить на доселе неприступном пике флаг своей страны. После возвращения в Европу он не изменил давней привычке — только теперь он принес на вершину другой флаг, и на ледяном ветру полощется знамя Тибета.