Семь лет за колючей проволокой

Чтобы сварить чифирь во время этапа, в качестве «дров» используют портянки, рубашки, брюки, короче говоря, в дело шёл любой материал, который мог бы гореть…

Существует особая техника поддержания огня для приготовления чифиря во время этапа… Чтобы пламя было сильным и горело как можно дольше, материя скатывается в плотную трубочку, конец поджигается и держится вертикально, как свеча. Второй же участник этого священнодействия держит кружку с водой и следит за тем, чтобы чифирь не «убежал»…

В транзитной камере Владимирского централа пришлось попариться более трёх недель. Не знаю, как сейчас, но в то время «Владимирка» имела славу одной из самой беспредельных тюрем. Причём она гремела не только из-за беспредела тамошних отморозков, но и из-за беспредела злобных и голодных сотрудников. Я уверен, если бы не присутствие Чижа, мне бы вряд ли удалось спокойно дожить в этой тюрьме до этапа.

Вдруг вспомнился Круг, наш криминальный бард, исполняющий много позднее песню:

Владимирский централ — ветер Северный,
Хотя я банковал, —
Жизнь разменяна…
Но не «очко» обычно губит,
А к одиннадцати туз…

Прознав о том, что я — москвич, не раз пыталась наезжать местная братва, но Численко, несмотря на его тщедушный вид, удавалось как-то, по-своему «перетерев» с ними, установить перемирие. Чиж был дерзким, умело использовал свои знакомства с «Ворами в законе», и в конце концов наглецы, несмотря на численное преимущество, быстро утухали…

Перечитал предыдущий абзац и понял, что со стороны может показаться, что во время этих наездов я «сидел в сторонке, посапывал в две дырочки и дрожал от страха». Ничего подобного! Пару раз мне приходилось даже ввязываться в прямой контакт, а кому это понравится? Однажды, воспользовавшись тем, что Чижа выдернули из камеры на перевязку (на «пятёрке» ему сделали операцию по удалению доброкачественной опухоли на ноге, а рана всё никак не хотела заживать], местные решили «поучить москвача, как нужно жить во Владимирке».

Пришлось мне, несмотря на численный перевес противника: три — один не в мою пользу, доказывать этим борзым пацанам, что там, «где они учились, я преподавал».

После короткого, но жёсткого «показательного выступления» меня отнесли на больничку с диагнозом «перелом одного ребра и сотрясение головного мозга». И конечно же, как и всегда в таких случаях, мои объяснения «Старшему Куму» были накатанными, проверенными и не «отличавшимися своей оригинальностью»:

«Во сне упал с верхней шконки…»

Когда я вернулся через тройку дней в камеру, с удовлетворением обнаружил, что мои соперники тоже оказались на больничке, наверное, положили их в другую камеру-палату.

А произошло следующее: в тот же день, когда меня отправили на лечение, в камеру вкинули троих земляков Чижа, который, естественно, поделился с ними возникшим напрягом с местными пацанами.

В таких случаях, если доказан беспредел, обычно стараются не спускать, тем более чужакам:

— Как, на нашего земляка наезд?

И конечно же было принято решение:

— Ну, барбосы вшивые, ждите ответа!

И в эту же ночь объяснять «Старшему Куму», что они «втроём или поочередно попадали во сне с верхнего яруса», пришлось уже моим противникам…

С этого дня в нашей камере «чужаки», то есть Чиж и его земляки, установили свои правила, и мне стало намного легче дышать. Приятели Чижа оказались игроками, и, едва объявлялся «отбой», на втором ярусе в дальнем от входа углу, как правило, начиналось карточное «веселье». В кавычках потому, что обычно в том углу стояла гробовая тишина, изредка нарушаемая недовольной репликой кого-то из игроков да турельным треском во время тасовки самопальных карт.

Как и положено в тех случаях, когда игра шла под крупный интерес, «стрёмщиком»…

От Автора

«Стрёмщик» — это тот, кто стоит «на стрёме», «на атасе», «на васере», «на шухере». То есть тот, кто обязан предупредить о какой-нибудь опасности, например о появлении ментов…