Семь мармеладных поцелуев

– Стартовые продажи новой линейки средств оказались ниже, чем мы рассчитывали.

– Я бы сказал, значительно ниже.

– Это все из-за слухов. Думаю, все наладится.

В отличие от Ларского, Демидов не был таким обеспокоенным. Засунув руки в карманы тёмных брюк, Алексей выжидающе смотрел на брата.

– Ты спешишь? – спросил Ларский.

– Да, есть немного.

– Тогда иди. Потом поговорим.

Проводив брата, Ларский кинул взгляд на меня и ужаснулся, увидев, что я открываю контейнер и хочу достать сэндвич, которым он кинул в меня утром.

– Вы и правда будете это есть?

– А что мне ещё остаётся? – от голода во мне проснулась дерзость.

Пробормотав себе что-то под нос, Ларский зашёл в свой кабинет, но почти сразу же вернулся с бумажным пакетом в руках.

– Вот, съешьте лучше это.

– А что это? – спросила я, недоверчиво глядя на пакет в руках Тирекса.

– Салат и булочка. Мне Алексей принёс на обед, но я такое не ем.

Сказав это, Ларский поставил пакет передо мной на стол и молча ушел.

– Эм…спасибо, – сказала я его спине.

Поймав удивлённый взгляд Оксаны, я тихо произнесла:

– Он туда яда насыпал? Или слабительного?

Девушка прыснула в кулачок.

Заглянув в пакет, я обнаружила салат “Цезарь” и аппетитную булочку. Нет, ну точно он что-то подсыпал. Иначе зачем ему отдавать мне свой обед?

– Жаль, что у бедных нет выбора, – сказала я и принялась за салат.

Не успела я доесть, как в приёмную вошёл мужчина средних лет и сообщил, что пригнал машину Ларского. Я поблагодарила его, забрала ключи и передала их Тирексу.

– Обед был вкусным, спасибо, – вежливости ради сказала я. Если потом из-за него не выйду из туалета, попрошу Катьку наложить порчу на Тирекса.

– Угу, пожалуйста, – не отрываясь от планшета, пробубнил Ларский.

В двадцать минут четвёртого он вылетел из кабинета, на ходу бросив:

– Я на встречу, вы можете быть свободны, Анна.

Потрясающе!

Мурлыкая себе под нос весёлую песню, я собралась, помахала Оксане, которой предстояло сидеть на работе ещё часа три, и покинула приёмную.

Выйдя из здания компании, я бодрым шагом направилась к остановке, но, увидев магазинчик со сладостями, притормозила и решила зайти и порадовать близнецов вкусняшками.

– Двести грамм зефира, медовик и три пачки мармелада с мишками, пожалуйста, – продиктовала я продавщице – улыбчивой светловолосой женщине за пятьдесят.

Медовик любит Лена, мармелад – для Тошки, а мне – мой любимый зефир.

Весело размахивая пакетом с вкусняшками, я вышла из магазинчика и с довольной улыбкой направилась к остановке, предвкушая скорое чаепитие.

Не успев подумать, что за сегодня никакой беды со мной не случилось, я вдруг увидела сидящего в блестящем чёрном Роллс-ройсе Ларского. И ладно бы он просто сидел, я спокойно прошла бы мимо и даже бровью не повела, но Ларский выглядел так, что вот-вот потеряет сознание или ещё что похуже.

– Александр Сергеевич, вам плохо? – спросила я, заглянув в приоткрытую дверь Роллс-ройса.

– Я… в порядке… – сдавленно произнес Ларский, дрожащей рукой оттягивая галстук.

Дыхание учащенное, на висках капли пота, кожа бледная, взгляд напуганный. В порядке? Очень в этом сомневаюсь…

– Александр Сергеевич, я же вижу, что вам нехорошо. Вы не сможете вести машину в таком состоянии. Давайте я позову…

– Не надо никого звать, – оборвал меня наш гендиректор.

– Да как не надо-то? – переживала я. Вид его мне совсем не нравился. Он словно вот-вот сознание потеряет или, чего хуже, копыта откинет. Он, конечно, злючий, но такой же человек, как и все. – Давайте я поведу! У меня права есть.

Ларский повернул ко мне свою посеревшую физиономию и злобно процедил:

– Госпожа Воробей…

– Я Соловей!

Прикрыв дрожащие от раздражения веки, Ларский произнес:

– Госпожа Соловей, будьте так любезны отстать от меня!

– Но вы тут сейчас скопытитесь! Вон, у вас уже весь лоб мокрый! – Я подняла руку, на которой висела сумка для ланч-бокса и указала пальцем на лоб гендиректора.

Сумка при этом качнулась и звонко ударилась о машину тем местом, где в ней лежал металлический термос.

– Упс… – произнесла я с извиняющейся улыбкой.

– ВОРОБЕЙ! – заревел Ларский, сверля меня покрасневшими глазами.

– Я Соловей! Анна Соловей! – обиженно воскликнула я. – Когда вы уже запомните!

– А зачем мне запоминать сотрудника, который постоянно лажает?? Я вас уволю на…

Не договорив, Ларский схватился за сердце и захрипел. Окончательно перепугавшись, я полезла в сумку за телефоном, чтобы вызвать скорую. Как назло, телефон я найти никак не могла, поэтому принялась вытаскивать все, что было в сумке, и кидать на колени гендиректора. Ларский, кажется, этого даже не заметил и продолжил помирать на сидении своего Роллс-Ройса.

– Ох, нашла! – воскликнула я после долгого поиска. – Сейчас позвоню 112, держитесь!

Взглянув на Ларского, я невольно открыла рот от удивления.

Во-первых, он перестал умирать, а во-вторых, распечатал пачку жевательного мармелада, что я кинула на его колени, и с остервенением поглощал его.

– Это для брата… – пролепетала я, глядя на то, как мармеладные мишки один за одним исчезают во рту Ларского.

Доев мармелад, он кашлянул в кулак и воззрился на меня.