Семь мармеладных поцелуев

Перезвонив Демидову, я принялась извиняться и рассказывать, как вдруг уснула и проспала всю ночь, но он прервал меня заверениями в том, что вовсе не обижен на меня. Правда, в голосе его ощущалась небольшая грусть, но он старательно пытался скрыть ее шутками и просьбами встретиться снова в ближайшие дни. Интересно, если бы он узнал, с кем рядом я спала этой ночью, изменил бы свой тон и свои слова?..

— В общем, он ни о чем, — завершила Катя свой рассказ. — Оконный бизнес — это, конечно, хорошо, но разговоры об одних только окнах я не вынесу.

— А ты пыталась перевести тему на что-то другое? — спросила я.

— Конечно! Я постоянно так делала, но он всегда возвращался к окнам! Апогеем стало то, что он начал показывать мне видео, на которых его работники меняют окна! Боже, мне до сих пор дурно!

Катя передернулась и допила свой остывший чай. До конца обеденного перерыва оставалось пятнадцать минут. Фотографию с поцелуем я отправила Демидовой после разговора с ее сыном. Ответа все еще не было. Может, ей не понравилось? Наверно, надо было сфотографировать второй поцелуй, но я так растерялась, что забыла обо всем на свете…

— О, кстати, а как там наш Тирекс? — вспомнила о Ларском Катя.

— Выглядел не очень, — ответила я. — Думала, он сегодня не выйдет из-за похмелья, но где уж там…

— Ну конечно, это же Тирекс, — фыркнула Катя. — Даже если апокалипсис начнется, он все равно на работу придет. И нас всех заставит.

Я настолько была уверена, что Ларский сегодня не придет на работу, что при виде его физиономии в приемной чуть не упала из-за подкосившихся коленей. Мысль, что он мог помнить поцелуй, сводила меня с ума весь сегодняшний день. И самое худшее в том, что я ни с кем не могла это обсудить, и никто не мог мне посоветовать, что делать и как быть!

— И почему, интересно, его подружайка твои звонки игнорировала? — спросила Катя, имея ввиду Никиту.

— К нему девушка приехала. Наверно, перевел телефон в беззвучный режим, — предположила я.

— Девушка приехала? — удивилась Катя. — И сразу в больницу угодила?

— О чем ты? — не поняла я.

Смяв пустой стаканчик, подруга выбросила его в мусорное ведро и, закинув ногу на ногу, пояснила:

— Я видела его вчера в больнице. Помнишь, я тебе говорила, что отпрошусь и пойду к неврологу со своей больной шеей?

— Угу.

— Ну вот я вчера и пошла. Уже на выходе у регистратуры смотрю — знакомое лицо. Причем лицо бледное, уставшее. Я к нему даже подходить не стала. Больница — одно из тех мест, где меньше всего хочется встретить кого-то из знакомых.

— Это да, — согласилась я, раздумывая о том, почему Никита соврал. Или, может, не соврал? Может его девушка и правда попала в больницу? Бедный Подольский. Надеюсь, с ней не случилось ничего серьезного.

После окончания обеда мы с подругой разошлись по своим отделам. Я уже и забыла о том, что ждала сообщения от Демидовой, как вдруг она мне наконец ответила.

«Отлично, засчитано. Осталось пять. Продолжайте в том же духе!», — написала мне Галина Юрьевна.

Прочитав сообщение, я убрала телефон в карман пиджака и медленно побрела по коридору к своему рабочему месту. Попутно я размышляла о сложившейся ситуации и об отношениях в семье Ларского. Алек сам признался, что у них с братом мало общего, а уж если Ларский подозревает тетку в кознях против него, то и ежу понятно, что отношения в семье вообще никакие. Демидова явно хочет вернуть место генерального директора своему сыну, из чего следует, что ее идея с поцелуями была затеяна для того, чтобы навредить Ларскому. И в эти офисные интриги невольно была втянута бедная я. Как обычно, мне несказанно «повезло».

Работы сегодня было немного, поэтому я, сделав все свои дела, вернулась к незавершенным дизайнам упаковки нового крема. Не преследуя ровным счетом никакой цели, я просто делала то, что приносило мне невероятное удовольствие — рисовала. Увлекшись, я даже не заметила, как ко мне тихо подошел Ларский и айсбергом возвысился надо мной.

— Ой, здравствуйте, — пролепетала я, наконец заметив его.

— Виделись, — буркнул он, заинтересованно глядя на мои рисунки. Указав на них, Тирекс спросил: — Это что?

— Ничего! — Я суетливо принялась убирать рисунки. — Просто выдалась свободная минутка и…

Ларский протянул руку и взял один из рисунков. Долго рассматривал его, хмыкал, а затем, взглянув на меня из-под листа бумаги, произнес:

— Бери все свои каляки-маляки и иди за мной.

— Х-хорошо, — пролепетала я, собирая листы.

От страха сердце ходило ходуном, а руки плохо меня слушались, из-за чего я никак не могла собрать все листы. Боже, ну почему он меня так пугает? Ведь утром я совсем его не боялась и даже дерзила! Может, виной всему рабочая обстановка? Или у меня просто определенный запас дерзости и смелости на каждый день?

— Успокойся, — шепнул появившийся рядом Подольский.

Он помог мне собрать рисунки, выровнял их и протянул мне. Я с благодарностью улыбнулась и побежала за Тирексом, который уже шагал к лифту.