Семь месяцев

— Извините, — извиняюсь я, — я надеюсь, что это нормально, что я привел её…

Я надеюсь, что он мне не услышал. Между нами довольно много лестничных рядов, и я говорил не слишком громко. Кроме того, он ведь не вышвырнет меня из-за моей дочери, верно? Я имею ввиду, он сможет, если она будет мешать его уроку. Но сейчас я прерываю его урок, а не Брук.

— Все в порядке, главное, чтобы твоя сестра не сильно шумела.

Вот он, выход всех моих страхов. Я могу просто кивнуть, приняв это таким образом, и пусть все в этой комнате распространят слухи о том, что я привел сестру на занятия. Это было бы менее напряжено, чем иметь дело со всеми этими слухами, которые в противном случае разлетятся по всему колледжу очень скоро.

Однако, мне кажется это неправильным. Я не хочу, чтобы моя собственная дочь, была моей якобы сестрой. Этот ребенок — половина моей ДНК, и те, у кого будут какие-то проблемы, могут отсосать мой член. Не буквально.

И теперь, когда даже Брук заметила внимание, которое мы получаем, она чуть ли не цепляется за мою ногу, фактически умоляя меня взять её на руки и утешить. И я делаю это. Я поднимаю её на руки, и держу.

— Она моя дочь, — говорю я, слыша тонны потрясенный вздохов моих одногруппников, — но можете быть уверены, она очень спокойная и тихая.

Мы идём садиться на последний ряд, подальше от всех остальных.

↠♡↞

За тридцать минут урока, Брук привыкла находиться здесь. Она больше не сидит у меня на коленях, пряча голову в мою грудь, прячась от остального мира. Сейчас она просто сидит у меня на коленях, используя мою ручку, чтобы рисовать на бумаге, которую я должен использовать для заметок

Но ничего страшного, сегодня вечером я просто украду их у Эмори. Даже если она будет протестовать, у неё нет другого выхода.

— Папочка? — говорит Брук, принимая во внимание факт того, что ей нужно вести себя тихо.

— Да, детка?

Она изо всех сил пытается повернуться, чтобы посмотреть на меня, и я помогаю ей в этом. Как только она повернулась, она протягивает руки, чтобы положить их на мои щёки.

— Когда мы пойдем домой?

— Еще пару часов.

Брук, должно быть, уже надоело это все. Даже мне уже надоело слушать то, что говорит нам мистер Руни, но я должен делать это.

— Хочешь пойти к своей бабушке домой? — думаю, я смог бы отвезти её во время обеденного перерыва, но она качает головой.

— Я хочу остаться с тобой, папочка.

И именно так она лишается возможности провести день с бабушкой и дедушкой. Затем она с трудом пытается повернуться назад, и когда у нее это получается, она хватает лежащую перед ней бумагу и держит нарисованную ею картинку, чтобы показать её мне, в чем нет необходимости, потому что я всё это время наблюдал за ней.

— Смотри!

— Это замечательно! — я даже не знаю, что, по её мнению, она нарисовала, но если бы мне пришлось угадывать, то я бы предложил, что это капля черных чернил, с маленькими завитками вокруг неё.

— Красиво?

— Очень, маленькая обезьянка.

Она идёт показать рисунок Эмори, которая, похоже, тоже не совсем понимает, что нарисовала Брук.

— Это милая… пчела?

— Это лошадь, — говорит ей Брук, с лёгкой грустью в городе.

Эмори лезет в сумку, и достает коробочку. Она открывает её ч берет очки и надевает их.

— О, теперь я вижу!

Я не знал, что у Эмори есть очки.

Я смотрю на Эмори и спрашиваю её, с каких пор она носит очки. Я знал, что она слегка слеповата, учитывая то, учитывая то, что она встречалась с этим странным гольфистом, но не настолько же.

— С семи лет. Я просто не очень их люблю, поэтому обычно ношу контактные линзы.

— Ты носила очки, когда мы встречались? — спрашиваю я, наклоняя голову.

— Йеп, — она растягивает «п». — Ты не обращал на меня внимание, Майлз.

— Я встречался с тобой, — я обращал на нее внимание, иначе бы я не пригласил её на свидание. И я знал о ней всё. Надеюсь. — Ты никогда не говорила об этом.

— А почему я должна была?

— Не знаю, — шиплю я, понизив голос, потому что мы все ещё в плену лекции. — Может быть потому что я был твоим парнем?

— Папочка говорит, что у меня не может быть парня, — вмешивается Брук, очень драматично вздыхая.

Чёрт возьми, ей всего четыре года. Конечно у неё не может быть парня. У неё не будет его до тридцати, потому что… нет. Все парни тупые.

Тем не менее, я надеюсь на то, что она в конечном итоге будет с младшим братом Колина. В любом случае, он её единственный друг, не считая её двоюродных братьев. Они одного возраста. Я думаю, что он примерно на месяц младше.

Не буду врать, я был немного шокирован, когда узнал, что у моего лучшего друга, который всего на год младше меня, есть брат, ровесник моей дочери.

Эмори улыбается Брук, а затем тыкает её в нос одним пальцем:

— Потому что ты ещё маленькая, Бруки, вот когда ты подрастешь, ты сможешь иметь парня.

Я смотрю на Эмори, но она этого не видит, потому что её глаза остаются на моей дочери.