Семь месяцев

Кстати, раз уж мы говорим о ней, где, черт возьми, она? Я предполагала, что она будет мой эмоциональной опорой, а не исчезнет, и не оставит меня наедине с моими гостями.

— Почему Аарону не понравится это? — спрашиваю я, надеясь, что это отвлечет меня от странных разговоров о сексе. — Они его лучшие друзья.

— Да, но я уезжаю из Америки в конце февраля, тогда мы будем на большом расстоянии, и он хочет провести со мной как можно больше времени, — она выдавливает очень тонкую улыбку, которая почти достигает её глаз, наполняющиеся слезами. Лили тут же обнимает Софию, снова и снова повторяя слова «не плачь», в результате чего София начинает плакать.

Отлично, я заставила ещё одного из гостей на моей свадьбе плакать. Это, на удивление, не самая приятная вещь, которая произойдёт сегодня.

— Мы ещё увидимся, — говорит мне Лили, волоча Софию внутрь дома.

По крайней мере, у меня сейчас есть минутка для себя. Или нет, потому что мне нужно найти нашего фотографа, и попросить его прислать мне необработанные кадры. Я знаю, что у него есть отличная фотография моего и Майлза обручальных колец, и ещё одна, сделанная сразу после того, как мы сказали «Да». Мне нужно выложить это, поскольку меня заставляют быть активной в социальных сетях, иначе меня выкинут из агентства. Я также могу рассказать своим подписчикам о своей свадьбе и фактически подтвердить это. До сих пор я не опровергала и не подтверждала никаких слухов.

Когда я пытаюсь найти фотографа, спрятавшегося между моей семьёй и друзьями Майлза, меня внезапно охватывает приступ тошноты. Я подношу руку к животу, пытаясь вспомнить, когда я в последний раз ела, или, вернее, что я ела. Этим утром я слишком нервничала, чтобы проглотить хоть что-нибудь, но не то чтобы я сделала это, если бы не нервничала.

Должно быть, я съела половину пончика, потому что вторую половину съела Брук. И… я думаю, это все. Половина пончика за весь день. Конечно, сейчас только три часа дня, но я не сплю с шести утра.

— Ты в порядке? — спрашивает Майлз, подходя ко мне сзади. Он обходит меня, беря одну из моих рук в свою.

Боже, все это невинное дерьмо и публичная привязанность, чертовски раздражает меня. Я прекрасно понимаю, что мы должны вести себя так, будто мы по уши влюблены друг в друга, поэтому я помалкиваю, и не показываю раздражения, но от этого я не чувствую его меньше.

— Просто немного подташнивает, — признаюсь я

— Ты уже поела?

Я киваю, но он тут же поднимает брови.

— Один укус не считается.

— Я бы съела больше, если бы твоя дочь не выпросила у меня оставшуюся часть моего пончика.

— ПОНЧИК! Майлз кричит мне шепотом, его глаза чуть ли не вылезают из орбит. — Ты съела один пончик?

— Вернее, половину. — Это не улучшает ситуацию.

Он отпускает мою руку и вместо этого заключает в них мое лицо. Он приближается, как будто хочет что-то прошептать мне на ухо. Готова поспорить, что со стороны всем кажется, что он льстит мне, но то, что он говорит, далеко не так.

— Прямо сейчас, Эмори, я действительно хотел бы убить тебя.

— Ну, у тебя на это есть целая жизнь. — Его руки скользят вниз, останавливаясь на моей талии.

— Тебе нужна целая жизнь для этого? Я бы сделал эту работу за один день.

— Тебе нужен целый день? — Майлз притягивает мои бедра к своим.

— Обними меня двумя руками.

Я немного отклоняюсь назад, чтобы заглянуть в его глаза.

— Что?

— Просто сделай это, Эм.

Хорошо. Я поднимаю руки вверх, слегка обвивая его шею. Но не настолько, чтобы обнять его достаточно крепко, просто… чтобы обнять.

— Я разговаривал с твоей мамой, — тихо говорит он

— Ты?

Она ещё даже не разговаривала со мной. Даже не сказала простого «Поздравляю» или чего-нибудь в этом роде. Насколько ей известно, её единственная живая дочь только что вышла замуж за человека, который якобы любовь всей её жизни, и она даже не рада за меня.

Я чувствую, как Майлз двигает головой вверх и вниз.

— Она думает, что я проявил неуважение к Милли, женившись на тебе.

— Конечно она так думает.

Мили всегда была любимицей моей матери. Вскоре после смерти Милли, она сказала, что лучше бы я умерла вместо нее. Моя мать сказала, что она скорбела, и это просто вышло из нее импульсивно, она не хотела этого. Но, честно говоря, за каждым словом, сказанным импульсивно, стоит какая-то доля правды.

Если бы наши жизни поменялись местами, если бы я встречалась с Майлзом, родила от него ребенка и вскоре умерла, моя мать была бы так счастлива, узнав, что Милли собирается выйти за него замуж.

Но я не она. Никогда ею не была. И никогда не буду.

— Ты в порядке, Эм? Ты выглядишь…

— Если ты скажешь ужасно, я убью тебя. — Я приложила слишком много усилий, чтобы хорошо выглядеть сегодня, и я не приму ничего, кроме комплиментов.

— Нет, ты прекрасно выглядишь, Эм. Просто ты… немного позеленела.

— Позеленела? — я поворачиваю голову, пытаясь увидеть свое отражение в соседнем окне. Это работает не совсем так, как мне хотелось бы.

— Не буквально, ma colombe.

— На английском?

— Это означает «мой голубь». Я подумал, что я должен дать тебе прозвище.

— Я ненавижу их.