Семь минут

Лысый и близорукий, но настроенный по-боевому продавец книг смешной походкой направился к свидетельскому месту. Майк Барретт бросил на него взгляд и пожалел, что не заставил Фремонта сходить в парикмахерскую. Баки Фремонта и волосы на затылке были слишком длинными и густыми. Кое-кто из членов жюри может расценить это как вызов со стороны обвиняемого и с первых минут настроиться против него, но Майку тут же стало стыдно этих старых мыслей пережитка его прежней, осборновской, натуры. Он криво усмехнулся и подумай, что привести в порядок следовало бы его собственные мозги.

К Фремонту подошел секретарь суда с Библией, но ответчик отказался класть на нее левую руку. Барретт не расслышал вопрос секретаря, но услышал ответ Фремонта:

— Я атеист.

Он заморгал, гадая, услышали ли эти слова присяжные. Бросив взгляд на скамью жюри, он заметил, что несколько человек нахмурились.

Отложив Библию в сторону, секретарь зачитал присягу.

— Вы клянетесь говорить правду, только правду и ничего, кроме правды?

Без помощи Бога Фремонт громко ответил:

— Да!

Он взошел на свидетельское место, а стоящий рядом с Барреттом Эйб Зелкин прошептал:

— Ну, я пошел.

Похожий на огромный пляжный мяч, Эйб направился к первому свидетелю защиты.

Расстроенный Барретт положил перед собой стопку желтоватой бумаги. Плохое настроение объяснялось оценкой, которую получила его сделка с Мэгги Рассел во время перерыва. Он верил в Мэгги, но быть единственным, кто верит, всегда трудно. Зелкин, Сэнфорд и даже Кимура так усомнились в мудрости его решения и существовании почтовой открытки, выказали такое сильное подозрение по части побуждений Мэгги, что зародили мучительные сомнения в самом Барретте.

Он не мог сосредоточиться на допросе Фремонта и думал только о часах, стрелки которых двигались ужасно медленно, словно в сиропе. Зная, что мучения продлятся до пяти часов, Майк положил перед собой блокнот, чтобы записать основные пункты выступлений свидетелей защиты и перекрестных допросов обвинения. Завтра можно будет купить копию протокола у стенографиста, но он предпочел иметь свои записи, поскольку знал, что едва только выйдет за пределы зала суда, как поиски Касси Макгро займут все его мысли.

Вдруг Майк Барретт заметил, что уже пятый час и что через пятнадцать минут ему нужно идти на свой собственный «процесс».

Он посмотрел на желтые листы бумаги, не понимая, когда успел заполнить их своим размашистым почерком. Перед уходом Майк решил еще раз перечитать записи и оценить обстановку на поле боя, сложившуюся за последние два часа. Его взгляд упал на первый лист. В самом верху он вывел имя и фамилию свидетеля большими буквами. Барретт начал быстро читать.

БЕН ФРЕМОНТ:

Вопросы Зелкина: хорошее образование Фремонта, все время после школы работал… Двадцать лет торгует книгами, всегда оплачивает счета, надежный партнер, самые хорошие отношения с издателями и покупателями… Тридцать тысяч новых названий в год, но может принять только пять тысяч… Находит время читать только самые важные… Всегда заказывал книги в «Сэнфорд-хаус» из-за высокой репутации издательства… Заказал книгу Джадвея не только потому, что ее выпустило «Сэнфорд-хаус», но и потому, что читал ее в старинном издании Леру… Был изумлен, когда его арестовали… Да, полицейские обманули его, притворившись обычными покупателями… Эйб хорошо ведет допрос… Некоторым присяжным может не понравиться тактика полиции, потому что встречи с полицейскими бывали у всех… Фремонт признал свои слова в разговоре, записанном на полицейский магнитофон… сейчас добавляет к этому… Считает «Минуты» абсолютно пристойной книгой… точнейшим «рентгеном женской души»… Ее общественная значимость в том, что она помогает женщинам разобраться в самих себе, а мужчин учит понимать противоположный пол… Фремонт считает, что знает стандарты современного общества, потому что работает с людьми, средними читателями… Да, и женщинами тоже… Говорит, что его покупатели, в основном женщины, хорошо раскупали другие книги с этими же словами, описывающие примерно то же, о чем пишет Джадвей… Рассказал, сколько раз заказывал «Фанни Хилл», «Мою тайную жизнь», «Любовника леди Чаттерлей», «Жизнь и любовь» Фрэнка Харриса… Считает «Минуты» лучше этих книг, потому что она обладает большей общественной значимостью, чем другие… Нет, считанные его покупатели были покороблены книгой и еще меньше вернули ее назад… О да, конечно, есть несколько исключений, потому что искусство не может удовлетворять всех, как сказал кто-то… Даже Венера Милосская может показаться оскорбительным зрелищем любой женщине с плоской грудью… Кто-то, конечно, мог посчитать книгу Джадвея отвратительной, но большинство читателей увидит в ней настоящую литературу, так же как сам Фремонт.