Семь миров: Импульс

Они вылетели из звездолета на огромной скорости. Тело Марсия спас лишь жаропрочный костюм. Еще сонный и заторможенный скат неожиданно для себя оказался в атмосферных слоях совершенно незнакомой планеты. Мурийский зверь бездействовал. Тридцать секунд он бездумно падал, поддавшись притяжению планеты, забыв о своей способности летать. Марсий бездвижно болтался на нем.

Сориентировавшись, скат расправил крылья и стал парить. Бездыханное тело Марсия лежало на его спине. Клапаны открылись в его шлеме, как и было запрограммировано, и кислород стал поступать к нему, но священный газ не возвращал его к жизни. Внизу под ними звездолет с грохотом и взрывом разлетелся на два куска.

Скат в панике отскочил вверх, затем вниз. В этот момент тело Марсия подлетело на насколько метров над его спиной, но, удерживаемое веревками, резко рухнуло вниз на ската. Этот сильный удар грудной клеткой о каменную спину ската запустил его сердце.

Марсий задышал, но вернуться в сознание не смог.

Они парили уже в нижних слоях атмосферы. Скат долгое время не приземлялся, искал воду. И хотя инстинкты должны были вести его к теплу, на юг, он бездумно двигался на север, в холод. Мозг ската все еще спал. Они летели еще очень высоко, а карабин уже раскрылся. Марсий более не был привязан, но тело его оставалось на спине ската — только потому, что зверь летел горизонтально. Скат спустился к заснеженному берегу и полетел вдоль его линии, готовясь нырять. Марсий медленно сползал по поверхности его правого крыла и наконец полетел в воду.

Скат нырнул в нескольких метрах от него, скрывшись в глубине. Скафандр вытолкнул тулонца из воды. Волны стали прибивать его к заснеженным скалам. Несколько раз его с силой ударило о породу. Пацифский шлем раскололся надвое. Одна половина осталась на нем, вторая утонула. Его выбросило на берег. Он остался совсем один, и только густой снег спешил покрыть его израненное тело.

Глава 11. Загадочная планета

5 часов спустя

Тишина, спокойствие, холод, и в тоже время таинственное прикосновение обжигающего вещества.

«Всё! На этот раз я точно умер…» — сквозь болезненный туман подумал Марсий.

Он не чувствовал своего тела, будто его и вовсе не было, ощущал лишь тяжелые веки, словно целый мир навалился на них и таял. Он пытался раскрыть глаза, но не мог.

Проведя, не шелохнувшись, еще пару мгновений, он почувствовал, как холодная кровь постепенно приливает к его рукам. Это было невыносимо больно. Затем кровь стала разливаться дальше по телу. Казалось, его плоть пронзали миллиарды маленьких взрывов. Хотелось кричать. Открыв рот в попытке издать звук, он почувствовал, как что-то моментально засыпалось в его горло и, обратившись в воду, холодом пошло по телу. Распробовав вещество, он с жадностью стал хватать его губами.

— Вода!

В этот миг его посетило ощущение, словно это с ним уже было. Напрягая память, он вдруг увидел картину из своего детства. Мама всегда ругала его за то, что он ел снег, выпадающий на мосты Ари в холодный период. Осознание того, что он лежит в снегу и накрыт им сверху, как одеялом, вызвало в его душе спокойствие и прозрение одновременно. Теперь, казалось, он понимал, что с ним, где он и почему он здесь.

Марсий знал легенды Тулоны наизусть, а особенно те главы, которые рассказывали о загробной жизни. Воины Тулоны были на особом счету у божеств, они принадлежали к элите и после смерти попадали в далекий мир прошлого своей же планеты, чтобы снова дать жизнь своему тулонскому роду. Воины воскресали из снега. Их сердца кристаллизировались в алмаз, плоть нарастала изо льда, а по венам струилась чистейшая звездная роса.

Все происходило как в легендах. Сомнений не осталось. Он погиб и попал к самому сотворению мира. Осознание это шло через боль.

Первый, о ком он вспомнил, был отец. Он мог встретить его в мире прошлого, и это заставляло проснуться. Своим сердцем он уже чувствовал души сотен воинов, воскресающих изо льда вместе с ним. Тоска, одиночество и предвкушение конца исчезли в один миг, он почувствовал себя ледяным титаном, не человеком более, окруженным армией таких же совершенных и богоподобных существ, как и он. Кто-то протянул ему огромную искрящуюся руку прямо из темноты.

— Отец! — подумал Марсий.

Это был он, его взгляд, его запах и тепло.

— Открой глаза, Аппа, и встань! — услышал он голос сверху.

Желание увидеть отца и мир прошлого своими глазами захлестнуло Марсия. Забыв про боль, охваченный чувством восторга и трепета, он попробовал пошевелиться и потянулся к светящейся руке отца. Странным было только то, что на руке его было кольцо, то самое, что он отдал старику.

Марсий очнулся и поднялся сквозь холодную снежную пыль. Он попытался встать. Ноги не слушались совсем, руки — только наполовину. Кое-как выпрямившись, убрав с лица заснеженные волосы, он медленно стал открывать глаза. Было темно. Все растекалось, закручивалось в серую воронку и уносилось вдаль. Ясно стало только одно. Он снова был один. Вокруг царили тишина, темнота и холод.