Семь миров

И сложит сказку лесовик,
Когда сидим за чашкой чая,
Ведь в лесу он видеть меня привык,
Ибо в гости иду, его не огорчая.

Поведает, как там кикиморы в болоте

Со смехом из тины вяжут свитер в дар,
А он в ответ из чащи им гогочет
И ржёт, когда в испуге в воду бегут нырять.

А ночью совунья его пугает,

Ведь глазища как два фонаря,
Но он ей мышку в клюв кидает,
И улетает довольная она.

Ещё он любит воспоминания,

В ностальгию под вечер ударясь.
Про битву и Калинов мост он вспоминает,
Где Навь и Правь с серыми дралась.

Ну что, Богородушка, не веришь?

С ухмылкой зелёным глазом на меня смотрел.
Ну ничего, пройдёт время, и ты поверишь,
Ведь и сейчас на Калинов мост Кощеюшка поспел,

Ведь снова там Навь и Правь соберётся,

Чтобы снова буром там стоять,
Ведь снова серых армия к нам подберётся,
И мы должны Русь-матушку снова отстоять!

Сестрица

Вот ещё пришла сестрица
У истока к нам поговорить.
Испила она водицы
Живы у Рода попросить.

Вот у ивушки танцует,

И сердечко тук-тук-тук,
Ведь судьба её пращуров волнует,
Ибо у неё есть ход в первоисток.

Но пройдёт немного время,

И прозреет до конца,
И познает в себе бога через время,
И откроются её глаза,

И не будет больше злобы и обиды,

Будет счастье и любовь.
Ведь дочка она богини Лады
И должна творить любовь.

Вой сирены

Зелёный свет в конце тоннеля
В одно мгновение увидел я,
И грохот пуль и вой сирены,
Открыв глаза, услышал я.

Я лежал на дне окопа,

Землёй присыпан чуть слегка,
С ушей шла кровь и рядом рвота —
Контузило меня слегка…

А за спиной, всего лишь в километре

Горел Смоленск, и он стонал!
А меня подняли предки,
Сказав: вставай, Илюша, тебе к нам не пора.

И я поднялся на колени,

Со стоном превозмогая боль,
А на меня катился железный Тигр в клетке,
И я скомандовал: «Огонь!»

Рванула башня у фашиста,

Солдаты крикнули «Ура!»,
И я смеялся голосом артиста,
Но предки в ухо молвили: «Пора!»

Сорвался смех с моей гортани,

Выстрел снайпера его прервал.
Выходит, выжил я для задания,
Чтобы главный танк противника взорвал!

И голова тут закружилась,

Всё покраснело уж в глазах,
И бесчувственное тело опять в окоп свалилось.
Но теперь уж навсегда.

Сиротка