Семь молоденьких девиц, или Дом вверх дном

— Прошу вас, милая миссис Гильярд, — сказала она, — позволить нам минут десять поговорить с Маргарет наедине в библиотеке. Можем ли мы рассчитывать на то, что никто не прервет нашей беседы?

— Конечно, можете, — ответила мама, вопросительно поглядывая то на меня, то на Джулию.

— Благодарю вас. Пойдемте, Маргарет.

Она взяла меня под руку, и мы вдвоем прошли по широкому коридору в нашу библиотеку. Лампы были уже погашены, так как прислуга готовилась запирать дом на ночь. Но Джулия вынула из своего кармана коробку спичек и зажгла большую лампу, висевшую как раз посередине комнаты.

— Зачем вы зажигаете лампу? — спросила я. — Не надо!

— Напротив, — возразила она, — я хочу видеть ваше лицо.

В эту минуту у меня явилось сильнейшее желание уйти, но сознание, что я полностью нахожусь в ее власти, остановило меня.

— Я видела вас сегодня в беседке, — начала она, — и вы, разумеется, это знаете.

— Да, знаю, — согласилась я.

— Так вот скажите мне, пожалуйста, что все это значит и как вы сами оцениваете свой поступок?

В первую минуту я была готова сказать: «Я знаю, что поступила дурно, и стыжусь своего поступка», но из упрямства не хотела признать себя виноватой и плотно сжала губы.

— Вам, конечно, стыдно, но вы слишком упрямы, чтобы сознаться в этом, — продолжала американка, глядя на меня в упор своими проницательными глазами. — Как вы думаете, что я теперь намерена делать?

— Разумеется, рассказать о том, что я подслушивала в беседке.

— Кому рассказать?

— Да всем, — дерзко ответила я, — и Веде, и Люси, и, разумеется, Адели. А также и папе, и маме. Вы можете, если вам угодно, даже нанять глашатая, чтобы он громогласно объявил об этом событии по всей округе — пусть все жители нашего прихода узнают об этом!

— Знаете что, Маргарет, а вы оказывается, глупее, чем я предполагала, — спокойно сказала Джулия. — Вы думаете, что видите нас, американок, насквозь, а я скажу вам, что вы жестоко ошибаетесь, приписывая нам подобную низость. Мы предоставляем делать такие вещи английским барышням. Скажу вам откровенно: до сегодняшнего дня я не подозревала, что молодая англичанка способна шпионить за своими гостями! Но теперь у меня открылись глаза. Но если вы полагаете, что я пойду по вашим стопам и буду поступать против совести, то вы меня совершенно не знаете, вот и все! Я не могла удержаться, чтобы не высказать вам своего мнения, Маргарет Гильярд. Я поняла по вашему нервному поведению за обеденным столом, что вы страшно боитесь, как бы я вас не выдала. Но вы напрасно так думаете, я ничего никому не скажу.

Я хранила молчание, хотя мне очень хотелось сказать Джулии, как успокаивают меня ее слова.

— Я вовсе не намерена говорить кому-либо о вашем поведении, — продолжала она. — Но я намерена сделать нечто другое, и вы должны узнать об этом. Я хочу заставить вас заплатить мне за мое молчание.

— Как? Чем? — запинаясь, спросила я. — Что это значит?

— Сейчас я вам объясню. Вы должны полностью изменить свое поведение и перестать быть такой, какой вы были до сих пор. Весь ваш надутый вид, все ваши сердитые взгляды, которыми вы награждаете нас с Аделью, — все это должно прекратиться. Когда мы с ней будем говорить с нашим гнусавым американским акцентом, — и Джулия при этом специально прогнусавила особенно явно, — вы не должны презрительно отворачиваться от нас, как вы это обычно делаете. Вы должны впредь относиться к нам дружелюбно, вы должны стараться быть всегда любезной с нами. Если же вы не согласны на мои условия, то…

— То что? — перебила я. — Если вы решили не рассказывать о моем поступке, то что же вы тогда можете сделать со мной?

— Что я могу сделать? — повторила Джулия. — Да много чего, и вам не поздоровится от моего плана действий. Мы с Аделью совсем не так глупы, как вы полагаете. У нас найдется достаточно сил, чтобы бороться с вами, если мы захотим. Прежде всего, должна вам заявить, что мы отнюдь не желаем покидать ваш дом, и выжить нас далеко не так легко, как вы, вероятно, думаете. Мы хотим пожить у вас в свое удовольствие и насладиться всем, что есть тут у вас хорошего. Скорее, если уж на то пошло, вы с вашей ревностью заставите нас досаждать вам так, что сами не будете знать, куда вам деваться. Мы можем наказать вас, и непременно накажем за ваше подслушивание, если только вы не измените свое поведение и не станете относиться к нам совершенно иначе, чем все последнее время.

— О, Боже мой! — воскликнула я и горько разрыдалась, закрыв лицо руками.

— Эх вы, жалкое, завистливое, глупенькое создание! — вздохнула Джулия и, подойдя ко мне, порывисто и ласково обняла меня.