Семь монет антиквара

— Вот! — вдруг шепнула Лили, указывая на дом, стоящий на пересечении трех улиц. — Совсем как на фотографиях из дедушкиного альбома.

В самом деле, над стеклянной витриной углового магазинчика красовалась вывеска с изящной надписью: «Бакалейная лавка Джеймса Адама Фолкнера».

— Джеймс Адам Фолкнер! — с дрожью в голосе прочел Сэм. — Дедушкин отец!

— Что будем делать? Мы же не можем просто ввалиться туда: «Здравствуйте, мы ваши правнуки, не могли бы вы, пожалуйста, отправить нас обратно в будущее?»

Сэмюел задумался. В этой части Ирвинг-парка было довольно спокойно — ничего общего с тем, как будет выглядеть улица много лет спустя («Самый оживленный перекресток во всём Чикаго!» — утверждал дедушка). Два несчастных фонаря едва освещали окрестные дома. Время от времени еще немного света добавляли фары проезжавших мимо машин. Табачная лавка напротив была закрыта, а железная решетка над дверью в бакалею — наполовину опущена. Видимо, внутри еще кто-то был: там раздавались голоса и горели лампы.

— Надо войти, пока они совсем не закрылись, — сказала Лили.

— Помнишь, дедушка рассказывал про вентиляционное окно? — спросил Сэм.

— Нет…

— Он говорил, что в юности, когда возвращался слишком поздно, входил в дом не через дверь, а через вентиляционное окно. Чтобы отец не…

— И что?

— Ну, он говорил, что прутья на окне были плохо закреплены. Если это правда так…

— Ты хочешь вломиться в дом к родному прадеду?!

— Ну а что мы скажем, если войдем через дверь? Он ведь нас сразу выставит. Вентиляционное окно ведет в подвал, там можно будет на время укрыться и подумать, как действовать дальше. Возможно, появится какая-нибудь идея.

Сэмюел лелеял тайную надежду найти в подвале еще один Камень. Вдруг путешествия во времени — это у них семейное? Что касается Лили, то, хотя ей и не очень нравилась затея со взломом, у нее попросту не было сил спорить. Окно так окно…

Они обошли дом и обнаружили вентиляционное окошко у самой земли. Кто-то переходил улицу как раз в тот момент, когда Сэм нагнулся, чтобы подергать железные прутья. Дети вжались в стену и дождались, пока прохожий скроется за поворотом. Чуть поодаль стояли два автомобиля и один фургончик, но все пустые. Сэм снова нагнулся к окошку. Прутья, загораживающие оконное отверстие, немного шатались, но не более того. Тогда он попробовал покрутить центральный прут, и постепенно, миллиметр за миллиметром, тот вывернулся из стены. Сэм аккуратно вынул его и положил на землю рядом с окном, пробрался внутрь и помог сестре залезть за ним следом. В подвале приятно пахло кофе и специями, но было совершенно темно.

— Не двигайся, Лили, — прошептал Сэм.

Он осторожно пошел между бочек и мешков и всё-таки зацепился ногой за ящик с бутылками. Дзын-н-нь! — зазвенел ящик, и мальчик замер. Звон прокатился, должно быть, по всему Чикаго, а то и до Нью-Йорка долетел!

Секунда, другая… Цок-цок… Шаги по тротуару. Кто-то приближается к решетке? Их обнаружили! Цок-цок-цок. Перед окошком шаги замедлились, и в бледном свете Сэм разглядел лакированные туфли с белыми носами. Туфли прошагали мимо. Цок-цок-цок… Уф!

— Сэмми, ты уверен, что…

— Тс-с!

Он на ощупь двинулся дальше — к двери, из-под которой в подвал проникал слабый свет. Сэм положил ладонь на дверную ручку и, затаив дыхание, легонько повернул. Петли были безупречно смазаны маслом. Он мягко потянул дверь на себя, и в подвале стало чуть светлее. Мальчик увидел нижние ступеньки лестницы.

— …полицию? А почему бы сразу не национальную гвардию, раз на то пошло? Фолкнер, спустись на землю! Кто ей платит-то, твоей полиции? Мы!

В голосе слышался сарказм, чуть ли не издевка. Да, момент для семейного визита выдался не самый удачный.

— Помнишь, что случилось с Уилсоном? — произнес второй голос, хриплый, вероятнее всего, из-за сигарет и алкоголя. — Ну, с Уилсоном, торговцем газетами с Милуоки-авеню… Пожар, вот что! Паф! — и от его газет остался только дым! Ты бы видел, как он таскал ведра с водой и кричал что-то про свободу печати! Но ведь за свободу надо платить, правда, Фолкнер?

— Вы от меня ни цента не получите, — немного нервно проговорил третий голос.

Сэмюел без труда его узнал. В голосе были дедушкины интонации и папина теплота, вот только тембр немного другой. У Джеймса Адама Фолкнера проблемы с чикагскими бандитами… Не то ли это самое время, когда весь городдержала в страхе мафия Аль Капоне, которая отнимала деньги у честных торговцев? Сэм видел много фильмов на эту тему — и хорошо представлял себе, о чём речь.

— Фолкнер, Фолкнер! Ты поступаешь неразумно! Мы ведь говорим о страховке! Страховка — это важно! Мир опасен, ты прекрасно знаешь, произойти может всё что угодно!

Дзынь! Что-то упало на пол и разбилось — похоже, бокал.

— Извини, Фолкнер, — проскрипел курильщик. — Какой я неловкий!

Тут раздался звук удара.

— Ой, Фолкнер, извини, оно как-то само!

Сэмюел вздрогнул: сзади подошла Лили.

— Надо их остановить, — прошептала она. — Сообщить в полицию!

— В полицию? — отозвался Сэм. — Не думаю, что полиция захочет вмешиваться.