Семь небес Ньёрра. Снова до весны

— Мне правда нужно время. Ты можешь пообещать мне безопасность, если я вернусь на землю?

— Да, пока я еще здесь, никто тебя не тронет. И думаю когда я уйду в Маттат, тоже. В Лигуре и на Земле ничего не изменится, я уверен.

— А если провалишься? Если тебя устранят?

— Значит сам виноват. Не я, так найдется другой герой. Но это должно закончиться.

— Да, должно.

На прощание мы надолго слились в поцелуе. У меня было предчувствие, что он был последним.

Дома я не могла прийти в себя весь следующий день. Я старалась отвлечься бытовыми заботами, пустыми разговорами, но обрывки фраз, услышанных вчерашней ночью постоянно всплывали в голове. При этом и сосредоточиться га них, проанализировать разговор Владимира с Олином и то, что он сказал мне, я не могла, мысли хаотично разбегались и ускользали, будто я пытаюсь вспомнить сон. На самом деле все это было слишком похоже на плохое сновидение, все больше развевающееся и исчезающее от попыток его воссоздать. Однако общий посыл я помнила. И не могла ничего сделать. Может я бы попыталась всеми силами остановить жертвы, но сейчас уже они сделаны. Не дать Владимиру попытаться совершить возмездие? Не в том я положении. Уверена, что моя неловкая победа тогда, весной, была возможна лишь потому что он не хотел в действительности мне навредить.

Сейчас же, попытайся я встать у него на пути, он не станет сдерживаться и не известно, чем это грозит моему пока еще смертному телу.

Нет, я буду жить дальше, своей жизнью. Мы попрощаемся через неделю и потом я либо услышу новости о его решении отправиться на корм стержню, либо узнаю о небесном перевороте каким-нибудь чудесным образом. Думаю он знает о чем говорит, если уверен, что это не повлияет на ход событий на других небесах Ньерра. В конце концов кто я такая, чтобы лезть в этот монастырь со своим уставом.

Нет, мой удел спокойная жизнь, работа, охота…

Весь день я провела в подобного рода раздумьях и уже хотела бы лечь спать, когда над головой у меня возникла точка света, быстро равномерно расширяющаяся, наподобие кляксы. Пространство вокруг нее искажалось и стиралось, а клякса увеличивалась, стремясь образовать круг, после шар, пока она не стала сферой вокруг меня.

Все произошло так быстро, что я и опомниться не успела, как оказалась стоящей в центре просторной белоснежной трибуны, за ораторской стойкой. Передо мной на возвышении сидели на первый взгляд незнакомые мне люди в белых одеждах, однако среди них я увидела Арта Хави.

На мне тоже оказалась не моя одежда, а светло-серый просторный комбинезон.

Проморгавшись и привыкнув к обилию белого цвета и к яркому освещегию, идущему казалось бы отовсюду, я с мольбой и вопросом в глазах уставилась на Арта.

Он смотрел на меня, но детали с такого расстояния я не видела, до зрителей от того места где я стояла было метров пятьдесят, не меньше. Однако мне на секунду показалось, что это расстояние очень медленно, но сокращается. А еще комната становилась по мере привыкания глаз не такой ослепительно белой. Позволив себе не смотря на пристальные взгляды оглянуться по сторонам, я увидела, что помещение предоставляет формой огромную миску, где в центре, на плоском "дне" находится ораторская трибуна, по сторонам по всей площади стен на небольшом расстоянии друг от друга полосками идут лавки со столами, можно было бы использовать это помещение в качестве учебной аудитории, думаю человека в центре будет слышно на весь зал.

Однако сейчас комната выглядит пусто и скучно. Заняты лишь семь мест, людьми в белом, сверлящими меня глазами. Сама аудитория однако окрасилась бежевым, древесным, темно-коричневым и золотым цветами. На одежде "зрителей" также присутствовали эти цвета в качества узоров. Потолок у здания оказался абсолютно зеркальным, что меня сильно смутило.

От разглядывания обстановки меня отвлек громкий, звучный, глубокий мужской голос. Быстро найдя взглядом говорящего, я рефлекторно выпрямилась и стала внимать каждому его слову, несмотря на глушащее звук извне сердцебиение в ушах, вызванное волнением.

— Властью, данной мне Хранителями Стержня в этот день, принимая во внимание полную явку участников в здравии и ясном уме, я, Кори Невод, объявляю заседание Суда Возмездия открытым. Используя привычный порядок исчисления, участники процесса, представьтесь.

Первой заговорила крайняя слева ярко накрашенная брюнетка, с угловатыми чертами лица. Судя по всему под привычным порядком имелось ввиду по часовой стрелке.

— Я, Ирис Беллатрис, отвечающая за округ Мира, знавшая потерпевшую и своим словом взявшая ее под защиту, представляюсь обвинением.

Дальше слово перешло к мужчине, сидевшему рядом с Ирис, длинноволосому блондину с прозрачной белой кожей, невидимыми с такого расстояния чертами.

— Я, Римм Сарин, отвечающий за округ Порядка, непричастный к данному делу, имеющий нейтраллитет, представляюсь стороной принятия решения.