Семь непрошеных гостей

— Тебе-то я верю, — поспешила успокоить ее Мариша. — Не верю, что бывают такие свекрови. Уверена, эта особа просто прикидывалась любящей матерью для своей невестки.

— Ну и…

— И это только подогревает мое желание поскорей пообщаться с Анькиной свекровью, — сказала Мариша и тут же добавила со вздохом: — Впрочем, если это она невестку отравила, то никаких следов телятины мы в ее холодильнике уже не обнаружим. Она уже ее всю давно выкинула и квартиру проветрила. Чтобы, значит, даже и запаха любимой «доченьки» не осталось.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Тем не менее, несмотря на страшные Маришины подозрения, Анькина свекровь встретила подруг с заплаканными глазами. Одета она была хоть и по-домашнему, но в темные вещи, которые должны были означать траур по близкому человеку. Единственное светлое пятно в ее туалете был свеженький кухонный передничек с симпатичным кроликом — эмблемой «Плейбоя» — на груди.

— Вы уж меня простите, что я вас в таком виде встречаю, — произнесла женщина, одновременно снимая шаловливый передничек, — но я с поминальной трапезой вожусь. Надо же Анечку в последний путь как полагается проводить.

— А разве у нее нет никого ближе вас? — невольно вырвалось у Мариши.

— Куда же ближе? — тут же отозвалась Анькина свекровь. — Сиротка ведь она. Только мой сын да я. Вот и вся ее родня.

Маришу почему-то покоробила эта фраза, к тому же прозвучавшая так складно. Несмотря на красные глаза и приготовления к поминкам, Анькина свекровь доверия ей не внушила. Звали ее Домидора Ивановна. И странное имя дал ей родной отец, твердо решивший, что хоть в чем-то его дочь будет отличаться от своих сверстниц. И так как он не мог ждать, чтобы девочка подросла и проявила хоть какие-то таланты, то и нарек младенца столь странным для русского уха именем, выкопав и немного переиначив его из какой-то книги по истории средневековой Испании.

— Проходите в гостиную! — пригласила подруг Домидора Ивановна.

И она указала подругам на два неудобных, слишком уж низких кресла. Попа в них проваливалась, а колени, наоборот, задирались слишком высоко. Для менее подвижных людей, чем были подруги, такие кресла являлись настоящими ловушками. Сев в них один раз, выбраться назад было уже невозможно.

— Так и о чем вы хотели со мной поговорить? — поинтересовалась Домидора Ивановна, загнав своих гостий в эти самые кресла. — Я по телефону что-то не очень поняла.

— Мы хотели у вас спросить, а какие отношения были у Ани с ее мужем? — пытаясь принять в ужасном кресле более или менее достойное положение, произнесла Мариша.

Согласитесь, трудно беседовать и сохранять при этом достоинство, когда ваши ноги то и дело задираются выше головы.

— А в чем дело? — наблюдая, как показалось подругам, со злорадством за Маришиными мучениями, поинтересовалась Домидора Ивановна. — Почему вас всех интересует мой сын?

— Всех? — насторожилась Юля. — А кого еще? Милицию?

— Да, — не слишком охотно, но все же кивнула Анькина свекровь. — Приходят, всякие вопросы идиотские задают. Что ела да куда ходила! А я откуда знаю! Меня дома вообще не было!

— А где вы были?

— Я экскурсовод! — с достоинством пояснила девушкам Домидора Ивановна. — И я работаю. В этот раз я уезжала с трехдневной экскурсией в Новгород. Только вчера вечером вернулась. И сразу такие новости! Ужасно!

И, поднеся к лицу чистый платочек, она промокнула глаза. Подруги переглянулись. Одной только фразой Домидора Ивановна лихо расправилась со всеми подозрениями в свой адрес. Была в Новгороде с экскурсией. Небось не меньше, чем три десятка человек могут подтвердить ее алиби. Крутилась целыми днями среди людей. И не было у бедной женщины ни малейшей возможности приехать в Питер и отравить невестку.

Но это не снимало подозрений с ее сына — Семена. И Мариша, которой наконец удалось примоститься на краешке кресла таким образом, чтобы ее глаза находились на одном уровне с глазами Домидоры Ивановны, продолжила беседу.

— Мы про Семена спрашивали, потому что тревожимся за него, — лицемернейшим тоном произнесла она. — Как он смерть жены перенес? Страдает?

— А вы как думаете? — возмущенно фыркнула Домидора Ивановна. — И хотя в последнее время они часто ссорились и он даже на время перебрался жить в другое место, но ведь все равно они были мужем и женой. И их очень многое связывало. В том числе и сильное обоюдное чувство.

Подруги только мысленно хмыкнули. Вот ведь завернула! Перебрался жить в другое место. К любовнице он ушел! Обоюдное чувство! Небось ненавидели бывшие муж с женой друг друга до усрачки. И чего только Анька осталась жить в этой квартире, где ей все напоминало о подлеце муже?

— Я уверена, что, если бы Анечку не убили, они бы с Семеном обязательно снова нашли общий язык! — продолжала разливаться соловьем Домидора. — Я потому и предложила Анечке остаться жить со мной, верила: Сеня вернется к ней.

— А Аня хотела уйти? — наконец подала голос Юля.

— Да куда же ей было идти? — простодушно отозвалась свекровь. — Свою комнатку она давно продала. И к нам прописалась.

— Продала? — вырвалось у подруг.