Семь невест некромага

Я, тяжело дыша, пыталась отлепиться от зеркала, но пальцы, казалось, приклеились намертво. Севир сделал это, чтобы обездвижить меня? Мысли метались, словно белки. Чтобы спасти ту, которую ненавижу, я добровольно сунула голову в петлю? Точнее, руки в зеркальные оковы… Почему не могу освободиться? Может, некромаг действительно применил банальный клей? В любом случае, стоит потянуть время: Генрих спасёт нас! Я покосилась на Севира и нехотя проговорила:

– Сама догадалась… – Он иронично приподнял чёрные брови, и я убедительно добавила: – Когда ты выпил любовное зелье, то вёл так, словно влюблённость – нечто новое для тебя.

Разумеется, я не собиралась рассказывать ему о своих новых способностях. Мельком взглянув в зеркало, заметила, что пальцы мои слегка подрагивают, но с места руки так и не смогла сдвинуть. Не похоже на клей, скорее всего, это магия.

Севир похлопал меня по плечу и улыбнулся:

– Ты права, как ни странно. Не предполагал, что испытаю нечто подобное, и даже благодарен. Ощутил себя чуточку живым, и хочу навеки запомнить это.

Он убрал руку с моего плеча и двинулся в сторону гроба, замер у чёрного камня и, скрестив руки на груди, задумчиво посмотрел на неподвижную Аноли. Я же оглянулась на Данью: зверун стоял, вытянувшись в струнку, и не подавал признаков жизни, лишь в страшных мёртвых глазах плескалось пламя некромагии. Передёрнув плечами, я произнесла звенящим голосом:

– Для этого тебе Аноли и нужна?

– Да, – нежно улыбнулся Севир и, протянув руку, нежно погладил Аноли по щеке. – Никогда не понимал, зачем затевать сложные ритуалы, когда есть простой путь.

По коже пробежался мороз, и я, ощутив укол вины, тревожно посмотрела на хранительницу. Неужели, некромаг подвергнет её жуткому ритуалу, и Аноли превратится в жуткого монстра? Но Севир так смотрит на неё… Интересно, на некромага всё ещё действует любовное зелье? Может поэтому он жаждет превратить Аноли в некромагиню?

– Но если ты и не собирался воскрешать свою «истинную любовь», – тихо спросила я, – зачем было устраивать весь этот цирк с «невестами»?

Севир посмотрел на меня, и я содрогнулась от ярости, которая вдруг мелькнула в его синих глазах.

– Ненавижу быть пешкой, – прошипел он. Вскочил, прошёлся по подвалу и, запрокинув голову, расхохотался: от неожиданности я прижалась к зеркалу грудью, испугалась ещё больше, что приклеюсь вся, отпрянула и с облегчением выдохнула. Севир приблизился и, склонившись к моему лицу, проговорил обманчиво-мягким тоном: – Но раз уж я ей стал, то решил дойти до конца доски и в правильный момент, превратившись в ферзя, поставить мат королю!

– Гениально! – скрывая нервную дрожь, фыркнула я. – И кто же король? – И замерла на месте, словно громом поражённая: – Неужели…

– Сегодня я не только приобрету новую женщину, но и новую собачонку! – горделиво проговорил некромаг.

Я заскрипела зубами: Вукула! Волколак подослал некромагу Данью, убил некромагиню, подсказал ритуал… Рулил Севиром, как пешкой, но тот, как оказалось, отчётливо осознавал, что им манипулируют, и принял участие в чужой игре! Ради какой-то своей выгоды. Что же хочет некромаг? Как оказалось, месть ему не важна. Я невольно покосилась на Данью: в последний раз, когда я видела безлапую кошку, её тащил Вукула. Так она вернулась к Севиру? Помотала головой:

– Нет! Только не говори, что решил подчинить Вукулу.

Севир хищно усмехнулся:

– Подчинить? – Он выпрямился и расхохотался так зловеще, что у меня по коже поползли мурашки. – Нет, конечно! – Смех его резко оборвался, и некромаг одарил меня тяжёлым взглядом: – Я хочу насладиться его агонией. – Внезапно он лучезарно улыбнулся, и от этой широкой улыбки меня бросило в дрожь, а Севир произнёс почти нежно: – Знаешь, Мара, жизнь, – то есть существование некромага, – весьма скучное занятие. Когда исчезает страх перед смертью, становится пресно жить.

Не выдержав холодный взгляд его ядовито-синих глаз, отвернулась. Если уж я, едва заглянув в щёлочку страшного воспоминания, ощутила, как всё изменилось в жизни, то каково некромагу? Его душа выжжена, сердце окаменело, а чувства давно рассыпались в прах… Если даже простое действие любовного зелья сделало Севира почти счастливым, позволило ощутить капельку жизни, то чем он заполняет свою мёртвое существование, чтобы избавиться от пыльной скуки? Любимая игра мужчин – борьба за власть, но Генрих говорил, что некромагов такие мелочи не интересуют…

Сглотнула, пытаясь избавиться от комка в горле, и, посмотрев на свои полупрозрачные руки, прохрипела:

– Так я тебе и не нужна вовсе…

– Уж прости, – с безразличием отозвался Севир, – лично мне ты совершенно не интересна. Сначала было забавно с тобой играть, твои действия казались алогичными, хаотическими, но это лишь видимость. Стоило немного понаблюдать, и просчитать тебя стало очень легко. В моей игре ты была лишь конем. Отвлекая внимание и короля волколаков, и своего прямолинейного до идиотизма инститора, – ладью! – лишь прикрывала пешку…