Семь опасных теней (ЛП)

— Kitto katsu, — тихо сказал Широ, что означало «ты точно победишь» на японском.

— Даже не знаю, — сказала я.

Он посмотрел на мои книги, прислонившись к столу.

— И чтение ужасов о Шутен-доджи помогает?

— Ты знаешь, что я люблю быть готовой.

— Даже слишком, — улыбнулся он.

— Только когда нельзя проиграть, — я встала со стула, сдвинула Кит-Каты с книги из библиотеки и закрыла ее. — Но мне кажется, что этого мало, хотя я каждую минуту готовлюсь к кровавой луне. Давление из-за попыток все удержать в равновесии…

Я замерла, не зная, как описать то, как я себя чувствовала, не рассыпавшись.

— Это сильно, — Широ поймал мой мизинец своим.

— Ага, — вздохнула я.

Он прижался щекой к моей макушке. Я повернула лицо к нему, будто меня тянула некая сила. Наши носы столкнулись. Я захихикала. Может, это и испугало бы меня в другой момент, но Широ счастливо вздохнул. Значит, было не так плохо.

— Мы можем закончить то, что начли под зонтом? — спросил он, водя большим пальцем по моей челюсти.

Я сжала кулаком его футболку.

— Ты про то, как нас грубо перебили?

— Раздражающий они.

— Раз ты все еще должен мне поцелуй под зонтом…

Крик раздался вдали, и мы вздрогнули. Широ оттолкнулся от стола, напряженный, прислушивался к звуку.

— Что это было? — прошептала я.

— Звучало как женский визг, — сказал Широ.

— Это я поняла, — я старалась не закатывать глаза.

Широ прижал палец к своим губам, еще крик проник в дом.

— Оставайся тут. Я проверю, что такое.

— Шутишь? — я пересекла комнату. Я схватила джинсы из шкафа. — Я не останусь тут, когда кто-то кричит в моем храме.

— Остаться безопаснее… — но он затих, когда я сняла штаны пижамы, длинная футболка скрывала трусики. Он смотрел, и в этот раз краснел он.

— Ты против? — я натянула джинсы. — Нет времени на приличия.

Он повернулся к стене, посмеиваясь, вытирая ладони о джинсы. Я застегнула джинсы, заправила в них футболку, схватила свитер. Я надела его, пока мы спускались по лестнице. Широ открыл входную дверь. Я обула балетки и вышла за ним в темноту.

Ночь была холодной и неподвижной, словно боялась с нами. Мы замерли на миг, слушали. Мое дыхание вылетало паром. Еще крик пронзил воздух, и Широ взял меня за руку. Мы побежали в увядающие сады дедушки, следуя за криками к мотомии.

Мы добрались до маленького храма, и я посмотрела на люк. Он был открыт, тьма внутри была идеальной. Вой женщины понимался из погреба.

Я пошла к двери.

— Кира! — зашипел Широ, схватив меня за руку. Я стряхнула его ладонь, вошла в маленький храм и спустилась в подвал. Внизу было немного света. Я услышала низкий голос, от которого желудок задрожал. Язык был чужим, звучал жестоко, словно во рту говорящего были гвозди.

Широ спустился за мной.

Воздух стал холоднее, когда мои ноги коснулись земляного пола подвала. Тьма была густой, ее с трудом разгоняли сферы хитодама под потолком. Я дышала носом. Сухой пыльный воздух жалил ноздри и горло.

Шинигами собрались тут как тени. Хейхачи повернулся, когда я вошла, он был ближе всех к двери. Его бабочка встревоженно била крыльями на его плече. Другие собрались свободным полукругом возле угла комнаты: Шимада в центре с мрачным лицом, ладони скрылись в рукавах. О-бэй рядом с ним, поджав губы в тонкую линию. Роджи упирала кулаки в бока, а пятый был спиной ко мне. Несмотря на его пепельные волосы, я не сразу его узнала.

Ронин.

— Что ты тут делаешь? — я бросилась в подвал, глядя на Ронина. — Я говорила тебе не лезть…

Визг остановил меня. Женщина в грязном кимоно сидела на коленях на полу, оковы были на запястьях и лодыжках. Серый металл напоминал клинки шинигами — он сиял как пасмурный день. Она смотрела на меня из-под спутанных волос, радужки пропали за зрачками. Ее вид пробивал дыры в моем здравом разуме.

— Юза? — прошептала я.

Она бросилась на меня, крича. Слезы текли по ее щекам, оставляя темные следы на коже. В холодном свете ее оков она выглядела как мстительный призрак. Она боролась с оковами миг, шея была напряжена, а потом она скорбно всхлипнула и рухнула на пол.

— Что вы с ней делаете? — спросила я. Отвращение сковало льдом мой гнев.

— Ничего, — О-бэй шагнула ближе и опустила ладонь на голову Юзы. Юза зарычала. — Приспешники Шутен-доджи прокляли ее, а теперь пытаются призвать домой. Пойми, Кира, потребовались таланты пятерых шинигами, чтобы подавить ее.

— Нужно было спросить у меня разрешения, — процедила я.

О-бэй ворковала с Юзой, подняла голову шинигами, погладила ее щеку.

— Если бы я выждала хоть миг, она вырвалась бы и перерезала твое милое горло…

Юза завопила как полицейская сирена. Ее тело содрогнулось, шея выгнулась под невозможным углом. Она рухнула на пол, потянулась ко мне дрожащей рукой. Я отошла на шаг, врезалась в грудь Широ. Он поймал меня за плечи.

Даже О-бэй отпрянула, когда она завизжала снова. Хейхачи дрожал. Только Шимада оставался спокойным и неподвижным.

— Вы не можете ей помочь? — спросила я.

— Нет, — сказал Шимада. — Но проясню, если мы не уничтожим Шутен-доджи, все шинигами в этой комнате разделят судьбу Юзы-сан. Ее проклятие может пройти, но наши мучения будут вечными.