Семь ошибок, включая ошибку автора

После декабрьских событий на Сенатской площади, когда по югу страны прокатились аресты, губернатору Нарышкину донесли однажды, что у Браилки в столе видели журнал с поэмой Рылеева. Губернатор потребовал чиновника пред свои ясны очи.

- Да, это правда, - сказал Браилко. - Я читал. И мог ли я не читать? Ведь все мы должны радеть о благополучии престола. А благополучие престола зависит и оттого, сумею ли я, находясь на своем, пусть даже малом и незначительном, посту, распознавать заговорщиков. Я должен знать, что они говорят и что думают.

И тут же - вот неожиданность! - выложил на стол бумагу: список лиц, которые получали из столицы журнал "Полярную звезду". Каким образом удалось его составить - лишь богу да Браилке было известно. Ведь журналы высылали адресатам напрямик из Петербурга. На Таврической почте учета поступлений не вели. Именно на отсутствие учета поступающей корреспонденции обратил внимание губернатора, кроме всего прочего, тот же предусмотрительный Браилко. На обороте листа был текст крамольной песни:

Разве нет у вас штыков

На князьков-дураков?

Слава!

Разве нет у вас свинца

На тирана-подлеца?

Слава!

Внизу аккуратным почерком Браилки было написано, что песню эту распевали нижние чины Судакского гарнизона, а принадлежат слова, как сказывают сведущие люди, К. Рылееву и А. Бестужеву.

- Что же вы предлагаете? - спросил Нарышкин. - Наладить следствие?

Браилко помолчал, затем поглядел в глаза Нарышкину:

- У нас пока спокойнее, нежели в других губерниях. И дай бог, так будет и впредь. Следует ли власти вышестоящие наводить на мысль о том, что и у нас водится крамола, кою мы сами не в состоянии искоренить?

"А ведь верно, - решил губернатор. - С какой же стати расписываться в собственной беспомощности?"

Браилко оказался "человеком с секретом". Прямая противоположность механически исполнительному туповатому Мейеру, для которого сам мыслительный процесс представлялся тягчайшей из обязанностей. Выслушивая очередное распоряжение, Мейер тер тыльной стороной ладони лоб, по-младенчески морща лицо. Нет, на Мейера рискованно было полагаться в сложных случаях...

Губернатор глядел на Браилку пустыми светлыми глазами. И никто не знал, какие мысли роились в посеребренной сединой губернаторской голове. Глаза не были зеркалом души Нарышкина, а, скорее, ширмой, скрывающей эту душу. Видимо, губернаторские раздумья были не так просты и однозначны. Люди, подобные Браилке, нужны государству, но одновременно они в чем-то и опасны. Пытливый в рамках официальных предписаний чиновник - находка для канцелярии. Но от беспокойного, ищущего склада ума до вольтерьянства один шаг. Ну, пусть два... Сначала появляется законное желание посмеяться над действиями Мейера. И это на пользу службе... Затем возникает соблазн глянуть критическим оком на деятельность, к примеру, губернатора, что уже почти преступно. Ну, а далее - тайные общества, заговоры, отказ присягать на верность новому государю... Впрочем, ему-то самому, Нарышкину, что до этого? Приказано было составить списки подозреваемых в связи с заговорщиками лиц - они уже существуют и хранятся в специальной папке в губернаторской канцелярии. Сказано, отыскать шкатулку - значит, это надо сделать. Да поскорее. Тут уж Браилко незаменим...

И решение канцелярии губернатора, вскоре последовавшее, удивило многих. Даже самого Браилку. Ведь его не наказали за чтение недозволенной литературы, но, напротив, повысили в должности. Он стал чиновником по особо важным поручениям при губернаторе.

...Пустынен был тракт. Лишь однажды навстречу Браилке попалась мажара (телега), запряженная верблюдом. Верблюд скользил по снегу, но упрямо тянул мажару в гору. Крестьянин, сидевший в мажаре, по случаю снегопада натянувший поверх мерлушковой шапки мешок, не погонял животное. Да верблюд, в отличие от лошадей, в том и не нуждался. Он торжественно, с достоинством волок телегу. Его движения были важны и неторопливы, а печальный взгляд равнодушен и презрителен. На длинных верблюжьих ресницах лежал снег.

Браилке пришло на ум, что все же напрасно новая администрация не поощряет в Тавриде разведение верблюдов. Ведь они удобны, могут и в жару и в стужу хоть неделю шагать без корма. Да и едят-то что придется - негодную ни для людей, ни для скотины траву, бурьян, молочай.

И недаром ведь даже на гербе Крыма, начертанном светлейшим князем Потемкиным и утвержденным Екатериной II, кроме двуглавого орла и виньеток, увитых гроздями винограда, красовалось сразу три одногорбых верблюда...

У Ивана Яковлевича Браилки был организованный чиновничий ум. И жизненные явления для него делились на те, что приносят пользу государству, и те, что ему вредят. Верблюды в Крыму, по мнению Ивана Яковлевича, были весьма полезны. И он скорбел, что это не все понимают...

Наступила ночь. Сани мчали по длинному спуску к Карасубазару, впереди уже одиноко светился огонек у шлагбаума при въезде в город. Браилко кутался в шубу и ощупывал в кармане письмо Нарышкина.

Витая дорога карабкалась в гору. Лошади скользили. Возница соскакивал на снег:

- Э-эй, родные!