Семь отмычек Всевластия

— Полегче, Цимбр, полегче! Это уже насилие!

Толстый сенатор Каска, злодей в белой тоге, подкрался со спины и взмахнул уже кинжалом, целясь в Цезаря, как вдруг чья-то рука перехватила запястье заговорщика. Кинжал угодил все-таки в плечо Цезаря и пробил тогу. Белая ткань окрасилась кровью, по лезвию кинжала прокатилась струйка… Сенатор Каска получил мощный удар в солнечное сплетение, согнулся и рухнул к ногам статуи Помпея. Человек в белой тоге вырвал кинжал из волосатой лапы Каски и, потрясая конфискованным оружием, проговорил:

— Изъято на месте преступления, Цезарь! Этот жирный упырь только что хотел ударить тебя кинжалом!

— Брат, помоги! — захрипел Каска, корчась на полу. Его толстый брат, однако же, не спешил на помощь. Что-то явно не укладывалось у него в мозгу. Вместо Гая Сервилия Каски в толпу сенаторов ввинтился Кассий и, воткнув бешеный взгляд в спасителя Цезаря, заорал:

— Ты что, дурень! Брут, ты в своем уме?!

— Тамбовский волк тебе Брут, — последовал немедленный ответ.

Изумленный Цезарь, повернувшись, окинул взглядом сенатора, который только что обезоружил Каску. Сенатора ли?.. Неизвестный откинул капюшон белого осеннего плаща, в котором пришел в курию сената, и все увидели человека… который, несомненно, был очень похож на Брута, особенно на подвыпившего и похмельного Брута, но при ближайшем рассмотрении никак не могущий являться упомянутым Брутом.

— Не ты, Брут?! — выговорил Юлий Цезарь.

У кого-то из сенаторов-заговорщиков из-под тоги выпал кинжал и, звеня, покатился по ступеням. Повисло молчание, и даже слышно стало, как храпел, полулежана своем месте, один из сенаторов в зале, не принадлежавший к заговорщикам. Слышно было и то, как другой незаговорщик спросил у третьего: «Чего это там у них?» — «А, Тиллий Цимбр хотел просить за своего братца-головореза, наверное, и получил по морде за наглость!»

Наконец Цезарь вскочил со своего места и, бросившись к лже-Бруту, увлек его за статую Помпея. Здесь божественный диктатор свирепо шмыгнул носом и спросил:

— Ты кто такой?

— Я, Цезарь…

— Нет, Цезарь — это я!!

— Я, Цезарь, хотел сказать, что тебя собрались убить, — доложил сержант Васягин, а это был именно он. — Мне удалось раскрыть этот заговор. Во главе его стоят твой друг Брут, потом Кассий и еще какая-то сволочь. Они — исполнители. Правда, не удалось установить имени заказчика. Но теперь, когда этот жирный боров был обезврежен мною при попытке убить тебя, ему не отмазаться!

— Ты кто такой? — повторил Цезарь.

— Меня зовут Васягин. Я из милиции, — проговорил сержант и глупо улыбнулся.

— Из милиции?note 14 — произнес Цезарь. — Тебя что, прислал претор Лепид?

— Да нет. Я сам пришел.

— Ты удивительно похож лицом на Юния Брута. Ты не из ларов?

— Вы хотите сказать, что я нечистая сила? — обиделся Васягин. — Да нет, есть у нас черт Добродеев, вот он, как у вас тут говорят, лар натуральный. А я — человек. Просто я вчера подумал, что…

Все, что подумал накануне сержант Васягин, было изложено в довольно путаной и косноязычной манере Гаю Юлию Цезарю. Васю Васягина выручала его необразованность и непосредственное отношение к жизни. Любой мало-мальски грамотный человек, верно, сошел бы с ума от сознания того, что он говорит с Цезареми, только что спас ему жизнь. Вася Васягин с ума не сошел: не с чего было особенно сходить-то. Он знал только то, что он должен был это сделать: спасти Цезаря. Васягин рассказал, как сегодня ночью два пьяных галла, Факс и Сифакс, довезли его до дома Брута, где раб-привратник молча впустил его в дом и даже не предпринял попытки вышвырнуть вон. Почему раб повел себя именно так, до Васягина дошло потом, когда он увидел Брута и… свое отражение в зеркале. Неизвестно, сколько злых шуток сыграла природа при рождении Васягина, только несомненно одно: он был как две капли воды похож на сенатора. Оба были примерно одного роста, одного сложения, одного возраста (лет по двадцати семи). И — лицо. Черты лиц Брута и Васягина были идентичны. Необразованный российский мент неожиданно для себя открыл, что у него, Васи, чисто римский тип лица: орлиный нос, рельефные скулы, сильный подбородок. Правда, римлянин был поухоженнее, но распушенный образ жизни, который вел уважаемый Брут, нивелировал разницу.

В схватке друг с другом и Васягин, и его древнеримский оппонент порвали всю одежду, перемешав клочки. Подоспевший пьяный Кассий тюкнул по голове Марка Юния, приняв его за Васягина. У настоящего Брута оказалось сильно разбито лицо, так что его не опознали.