Семь Оттенков Зла (ЛП)

— Камни начали дело, а морские обитатели довершили начатое. Заползая в труп и копошась в нем после того, как тело разбухло, они нанесли непоправимый ущерб.

— А платье! На ней ведь было не это платье, когда она сорвалась со скалы, не так ли?

— Не будьте тупицей, — пожурил его доктор. — Волны унесли всю ее одежду. То, во что ее одели, принадлежало Мэри при жизни. Харрис отнес его гробовщику.

— Кажется, оно ей немного велико…

Гэлбрейт выпрямился и посмотрел на Мэтью тяжелым взглядом.

— У смерти есть способы уменьшать тело, молодой человек. Вашему образованию не хватает понимания того, как работает смерть.

Но я неплохо понимаю в убийствах, — чуть было не ответил Мэтью. Он изучал тело и держал фонарь высоко, когда доктор снова наклонился. Одна рука в перчатке придерживала повязку на лице, а другая перемещалась туда-сюда — осторожно, будто с уважением к вечному сну покойницы.

— Это бессмысленно, — пробормотал Гэлбрейт. — Вам просто не могло прийти в голову затеи хуже, чем эта.

— Неужели вы не можете изучить ничего, что дало бы нам ключ к разгадке? — Ничего. — Доктор снова выпрямился, а затем замер. — Ну ладно. Кое-что, я полагаю, можно сделать. Кости правого запястья. Дайте-ка я посмотрю.

— Что вам дадут кости запястья? — удивился Мэтью.

— Тшшш, — шикнул на него доктор. Прошло примерно четверть минуты, прежде чем он задумчиво протянул: — Хм-м-м…

— В чем дело? — встрепенулся Мэтью.

— Это интересно. — Гэлбрейт наклонился ближе, а затем снова отстранился. — Некоторое время назад Мэри рассказала мне, что в возрасте четырнадцати лет она упала с лошади. Это привело к сильному перелому запястья. Как правило, оно болело в плохую погоду, и она наносила мазь, чтобы успокоить боль. Я чувствовал кальцификацию в месте перелома. — Гэлбрейт повернулся к Мэтью. — А на этой руке признаков кальцификации нет. Вообще никаких.

— Что это значит?

— А это значит, молодой человек — если только в моем преклонном возрасте я не начал терять всякое здравомыслие, — что это запястье принадлежит не Мэри Тракстон. Да, сейчас глубокая ночь, и я ошеломлен увиденным, но у меня осталось достаточно воздуха в груди, чтобы спросить: вы знаете, на кого я сейчас смотрю?

— Да, но я не могу сейчас ответить вам. Мы можем выйти отсюда, чтобы продолжить разговор?

Бейнс закрыл крышку гроба, насколько это было возможно, и доктор с Мэтью покинули склеп.

В помещении снаружи Мэтью обратился к обоим мужчинам:

— Я не думаю, что мне нужно просить вас не разглашать ничего из того, что вы сейчас услышите. Время для оглашения этой информации наступит, но не сейчас.

— Я бы не проронил ни слова, сэр, — сказал Бейнс.

Гэлбрейт хмыкнул. Он с явным отвращением стянул перчатки и сунул их в карман.

— Я уверен, что не собираюсь бежать наверх и сообщать Форбсу, что я принимал участие во вскрытии гроба его жены, в котором оказалась не она. Я оставлю это гнусное дело вам, молодой человек.

Они поднялись по каменной лестнице к двери, ведущей во внутренний коридор. Бейнс возглавлял процессию. Как раз перед тем, как дверь открылась, до их слуха донесся приглушенный крик. Когда Бейнс протиснулся внутрь, крик превратился в пугающий, душераздирающий вопль:

— Помогите! Кто-нибудь! Помогите! Господин Форбс выбрался!

— Он бросился к утесу! — закричал Мэтью так же пронзительно, как Уикс, хотя все и так знали, к чему все идет. Бейнс бросил кирку и лом на пол, и все трое рванули в прихожую, где обнаружили у входной двери разбитый фонарь, проливающий горячее масло на камни, и перевернутую набок койку. Через широко распахнутые двери Мэтью разглядел бегущую фигуру то ли Форбса, то ли Уикса. Со своим фонарем в руке он бросился в погоню, Бейнс мчался прямо за ним, а доктор бежал последним.

Холодный сильный ветер ударил Мэтью в лицо. Он обогнал Уикса, который споткнулся и завалился в сторону, с трудом переводя дыхание.

— Остановите его! Остановите его! — успел выкрикнуть дворецкий, прежде чем его голос поглотила непогода.

Мэтью заметил фигуру, стоящую ярдах в десяти от него прямо на краю утеса. В тот же миг где-то в облаках раздался басовитый грохот, а из темноты хлынул проливной дождь.

Форбс Тракстон прыгнул.

Его ночная сорочка была почти сорвана с тела, когда Мэтью ухватился за нее обеими руками, бросив свой фонарь. Форбс сопротивлялся и тянул молодого решателя проблем за собой так, что ботинки последнего оставляли борозды в земле. Он мог бы полететь вслед за ним и разбиться о скалы, если б его снова не спас Илай Бейнс, который сумел вытащить обоих и отволочь в сторону от края утеса.

Мэтью сел под проливным дождем прямо на холодную землю. По его волосам струилась вода. Форбс лежал на спине, прижав руки к глазам, его тело сотрясала дрожь. Бейнс стоял в стороне, когда подоспели Гэлбрейт и Уикс. Доктор немедленно опустился на колени, чтобы оказать помощь Форбсу, но тот отмахнулся от него и свернулся калачиком, словно желая, чтобы весь мир исчез.

— Я пытался остановить его! — причитал Уикс, перекрикивая шторм. — Он промчался мимо меня, но я пытался…