Семь песен русского чужеземца. Афанасий Никитин

Несколько раз выходили из крепости быстрые отряды сабельников и нападали на воинов султана. Меж тем от армии Мубарака ничего не осталось. Окончательно закатилась звезда его славы. Одни его сподвижники были перебиты, другие перешли на сторону нового раджи Виджаянагара. Люди раджи всячески чернили и позорили Мубарака, рассказывая направо и налево, что он притворялся, показывая свою приверженность хундустанским богам, а на самом деле втайне оставался в лоне веры Мухаммада.

   — Мубарак — трус! — говорили теперь повсюду. — Он бежал, бросив тех, которые имели несчастье поверить ему. Он позорно пленён и будет казнён как разбойник!..

Буйные восхваления сменились буйной бранью.

* * *

Теперь армии султана пришлось туго. А вместе с ней и войску Микаила.

«Ежели бы Микаил узнал, что Дария в плену, стал бы он продолжать осаду?» — думал Офонас. Затем решил, что благородство царевича не позволило бы Микаилу снять осаду только потому, что желание его почти осуществилось...

Но мало оказалось людям бедствий осады и штурма! Сама природа Хундустана присоединила ко всему этому ещё и засуху, то самое бедствие, известное после как «Биджапурский голод».

Колодцы пересохли, трава и деревья словно бы сгорали на солнце беспощадном. Воины султана сумели отрезать осаждённых от реки Тунгабхарды. Люди видели воду, но не могли пробиться к реке и страдали, подобно Хусейну в пустыне, если возможно применять подобное сравнение к индуистам!..

Наконец Микаил явился к султану и честно сказал ему о бедственном положении войска.

   — Люди наши перемрут без воды и пищи. Мы на чужбине и окружены врагами. Надо отступить, покамест мы ещё живы. Иначе как бы нам не очутиться в плену...

Не с лёгкостью высказал царевич свой совет. Ведь это возможное отступление лишало его последней, быть может, вероятности увидеть Дарию, которую он искал так долго. И тут он случайно узнает, что его желание исполнено! Когда Микаил заговорил о плене, султан перебил его, сказав о пленении Мубарака и Дарии... Микаил держал в руке чашу с напитком плодовым. И когда услышал слова султана, чаша, сделанная из обожжённой глины, тонкая, выпала из руки, упала на ковёр, питьё пролилось. Рука дрогнула. Но Микаил не переменился в лице.

Итак, его желание исполнено! Где-то совсем близко содержится в особом шатре пленённая Дария.

* * *

Султан всё же внял речам Микаила, войска начали осту пление. Было ясно, что Виджаянагар не взять. Некоторые советники султана говорили, что всё же следует продолжить осаду. Но Микаил решительно стоял на своём.

   — Нет, — говорил он. — Мы должны снять осаду и уйти. Ежели мы останемся, то погибнем куда скорее, чем жители города! Они страдают от жажды и голода, а мы будем страдать ещё и от многих нападений воинских. Увлечение жителей Виджаянагара Мубараком уже минуло. Теперь мы осаждаем не крепость разбойника, но цитадель законного правителя. Надо уходить, отступить...

И войска султана развернулись в отступлении. Микаил ведал сложением отступления. Благодаря ему костяк войсковой продвигался в окружении собранных им летучих быстрых отрядов, замечавших вовремя и быстро пресекавших попытки нападения. В конце концов преследователи отстали. Микаил отдал строгий приказ не отнимать ничего у жителей. Потому воинам приходилось туго. Продвигались в безводице, едва удавалось покупать съестное, соблазняя крестьян золотом, а драгоценные камни служили платой за пищу для коней и слонов. Микаил целыми днями обретался в движении, объезжая войска, надзирая за отрядами, которые сам же и создал. Он старался как возможно реже наведываться в ставку султана. И не заводил речи о пленённых Мубараке и Дарии-биби. А ведь Микаил мог бы просто-напросто попросить султана, и тот, разумеется, не отказал бы ему; Микаила проводили бы в палатку, где содержались в строгом заточении Мубарак и Дария; Микаил мог бы свободно увидеть их и говорить с ними, задавать им какие угодно вопросы... Но Микаил твёрдо решил ждать. Он понимал, что если теперь увидит Дарию, услышит её голос, то ведь лишится естественным образом самообладания, столь свойственного ему; и тогда, с душою, охваченной смутой, не сможет в полной мере исполнить свой долг полководца. А ведь самым важным теперь оставалось одно: вывести войска из этих, сжигаемых безводицей, земель Виджаянагара. Микаил заставлял себя не думать о Дарии: ему чудилось порою, будто он сердце своё зажал больно в кулаке и сжимает всё крепче, всё больнее, всё крепче...

Войска двигались вперёд, но дорога их лежала, по сути, назад, в Бидар. Двигались тёмные кони и серые слоны и многое множество смуглых людей. Жаркое солнце осыпало доспехи и оружие острым градом стрел, которые могли оказаться и смертоносными. Солнечные стрелы ударялись в поверхности металла и тотчас растекались нестерпимым сверканием...