Семь песен

Сделав еще несколько шагов, я почувствовал, что и мое желание уткнуться носом в цветок становится все сильнее. Мне страстно хотелось не просто понюхать его, а опустить лицо в алую чашечку. Сделать глубокий глоток его сладостного нектара. Утонуть в нем, в безрассудном экстазе нырнуть в него, чтобы он поглотил меня. Я едва обратил внимание на странную трепещущую тень, которая словно перебегала с лепестка на лепесток. Очередная игра света, причина которой – туман, как и тогда, с синей раковиной, подумал я. К тому же никакая тень, даже самая темная и холодная, не смогла бы затмить сияющей, победоносной красоты этого цветка.

Мать отняла руку, и я отпустил ее. Мы продолжали идти к цветку молча, словно в трансе, не обращая внимания на то, что наши ноги увязали во влажном песке. Я ни о чем не мог думать, кроме непреодолимого желания вдохнуть чудесный аромат алого цветка. До цели оставался последний шаг, когда соленый ветер подул нам навстречу. Но мы, по-прежнему не слыша и не видя ничего, кроме чудесного цветка, тянулись к манящему алому колокольчику.

Я помедлил, думая, что мне, может быть, нужно позволить матери прикоснуться к цветку первой. Ей это понравится. Вдруг загадочная тень снова коснулась алого лепестка, и желание уткнуться в него усилилось во много раз, и я забыл обо всем. Я наклонился над прекрасной чашечкой. Ближе… Ближе…

Неожиданно совсем рядом, на гребне дюны, мелькнула фигура. Она с разбега врезалась в меня, опрокинула, и мы вместе скатились вниз, поднимая тучи песка. У подножия песчаного холма я сел и оказался лицом к лицу с нападавшим.

– Риа! – в ярости воскликнул я, отплевываясь. – Ты что, хочешь, чтобы я шею свернул?

Но девчонка, не обращая на меня никакого внимания, проворно вскочила на ноги и повернулась к моей матери.

– Стой! – закричала она во всю силу легких. – Не делай этого!

Но Элен как будто не слышала ее. Отбросив за спину волосы, упавшие на лицо, она потянулась к загадочному цветку.

Увидев это, Риа начала карабкаться вверх по осыпающемуся песчаному склону. Кошмарный вопль заставил ее остановиться, а у меня от ужаса кровь застыла в жилах. Какая-то темная масса выскочила из середины цветка и угодила прямо в лицо женщине. Мать отшатнулась, вскинула руки.

– Нет! – закричал я, обращаясь к небу, к морю, к туману. – Нет!

Но было слишком поздно. Мать споткнулась, упала на песок и покатилась вниз по склону. Когда ее тело рухнуло к подножию дюны, я увидел, что все ее лицо скрыто под извивающейся тенью. А в следующую секунду я снова испытал непередаваемый ужас: тень скользнула жертве в рот и исчезла.

Глава 8 Загадка раны

Я бросился к матери. Ее тело застыло в неестественной позе, синее платье и лицо были перепачканы влажным песком. Ветер с моря усиливался и гнал над пляжем пряди тумана.

– Матушка!

– Это твоя мать? – спросила Риа, подбегая ко мне. – Твоя родная мать?

– Да, верно, – слабым голосом ответила Элен, переворачиваясь на спину. Взгляд ее синих глаз был прикован к моему лицу. – С тобой все в порядке, сынок?

Я смахнул песок с ее щеки.

– В порядке? – воскликнул я. – В порядке? Мне конец. Моя жизнь кончена. Я привел тебя сюда только для того, чтобы ты здесь отравилась ароматом ядовитого цветка!

Ее сотряс ужасный приступ кашля, словно она пыталась изгнать из себя зловещую тень. Но кашель не помог – ее лицо исказилось от боли и страха.

Я обернулся к Рии.

– Почему ты не спасла ее вместо меня!

Она подергала за одну из лиан, скреплявших ее одежду.

– Прости, что пришла так поздно. Я всюду искала тебя. В конце концов я напала на твой след в Каэр Нейтан, но лишь через несколько часов после того, как ты оттуда ушел. Когда Каирпре рассказал мне, что ты намерен сделать, я последовала за тобой так быстро, как только могла. – Она печально взглянула на Элен. – Должно быть, это ужасно. Как будто внутри тебя поселился кошмарный сон.

– Я… со мной все хорошо, – ответила мама, хотя выражение ее лица говорило о нестерпимых мучениях. Она попыталась сесть, но снова рухнула на песок.

За моей спиной зазвенели бубенчики, и знакомый голос прогнусавил:

– Я чувствую приближение смерти.

Я резко обернулся.

– Убирайся прочь, ты! Ты хуже этого ядовитого цветка!

Мрачный шут опустил голову.

– Я разделяю твое горе. Истинная правда. Возможно, я смогу облегчить твое бремя при помощи одной из забавных песен Бамбелви Весельчака?

– Нет!

– Тогда как насчет загадки? Моей знаменитой загадки о бубенчиках?

– Нет!

– Ну ладно, – резко ответил он. – В таком случае я ничего не скажу тебе. Не скажу, что ее отравил вовсе не цветок. – Он наморщил лоб. – И уж, разумеется, не скажу тебе, что это был Рита Гавр.

Сердце словно сжала ледяная рука, а мать ахнула. Я вцепился в широкий рукав шутовского плаща и несколько раз дернул, отчего бубенцы на его колпаке загремели.

– Откуда ты знаешь?

– Тень смерти. Я слышал, как ее описывали, причем не единожды. Слишком много раз я слышал эти рассказы, и даже такому дурачку, как я, удалось их запомнить. Это один из излюбленных способов мести Рита Гавра.

Элен содрогнулась всем телом, и с ее губ сорвался болезненный стон.