Семь песен

– Я думает, что я по-прежнему спать! Но это была вы, правда вы. – Он приблизил лицо и принюхался. – Вы пахнешь хлебом. Хорошая хлебом.

Я кивнул.

– Это хлеб-амброзия. Такой же, как тот, которым нас угощал Каирпре у себя дома. Помнишь, добрый Шим? Жаль, что мы не принесли тебе краюху! Но, видишь ли, мы торопимся. Очень торопимся!

Великан снова поскреб бесформенный нос.

– Ты, как всегда, полны безумия?

– Можно и так сказать.

– С самого того день, когда мы в первый раз знакомиться, ты все время полны безумия! – Великан разразился громоподобным хохотом, раскачиваясь взад-вперед на поросшем травой холмике. От этого звука штук пять камней сорвались с утеса и, подскакивая, покатились в долину. – С того день, когда нас из-за твоя чуть не ужалило тысячи пчел.

– И когда ты был всего лишь болтливым гномом, облепленным медом.

Риа, которой удалось приподняться и встать на колени на мягкой мясистой ладони, вмешалась в разговор:

– Ты был таким маленьким – я была совершенно уверена в том, что ты гном.

В розовых глазах Шима сверкнула гордость.

– Я больше не быть маленькое.

Очередной мощный удар молота обрушился на скалу, и горный хребет содрогнулся до основания. Даже могучая рука Шима закачалась, словно дерево на ветру. Мы с Рией уцепились за его большой палец, чтобы не свалиться.

Великан нахмурился.

– Они трудится вовсю там внизу. Меня просила принесть ветки для готовки ужин. – Внезапно выражение его лица сделалось робким и виноватым, как у нашалившего ребенка. – Я только хотел повалять себя в ветках, дремал самую малость! Совсем коротко подремал.

– Очень хорошо, что ты здесь заснул, – ответил я. – Нам нужна твоя помощь.

Долгий страдальческий стон донесся из вороха веток в дальней части холмика. Прежде чем я успел открыть рот, Шим протянул свободную руку и вытащил Бамбелви, держа его за тяжелый плащ. Плаксивый шут, облепленный мохнатыми ветками папоротника и мелкими сучками, наморщил лоб и все свои многочисленные подбородки. Он выглядел едва живым – казалось он вот-вот испустит дух.

Риа озабоченно оглядела шута, который раскачивался, цепляясь за плащ.

– Видел, как он взлетел в воздух, когда Шим проснулся?

Я ухмыльнулся и язвительно добавил:

– Может, это была одна из тех способностей, о которых говорила Гври?

– О-о, – простонал Бамбелви, держась за голову. – У меня голова раскалывается… словно один из тех камней, которые только что скатились отсюда в долину! Должно быть, я свалился с этой кучи…

Шут наконец понял, что его держит за шиворот великан, и он начал дергаться и колотить по гигантскому большому пальцу, подцепившему его за плащ.

– Помоги-и-ите! Меня сейчас съедят!

Шим закряхтел и покачал головой, глядя на растрепанного шута, похожего на чучело.

– Ты есть не слишком вкусная, это легко видно. Я ни за что бы тебя в рот свой не положу.

Я помахал Бамбелви.

– Не бойся. Этот великан – наш друг.

Бамбелви, который раскачивался перед носом Шима, продолжал дико жестикулировать.

– Какая трагедия! – выл он. – Мое редкостное чувство юмора и неисчерпаемая мудрость, все это навеки исчезнет в желудке великана!

Шим поднес его к ладони и отпустил. Бамбелви, словно куча тряпья, рухнул рядом со мной и Рией. Он с трудом поднялся на ноги, неловко замахнулся, целясь в нос Шиму, но споткнулся и снова шлепнулся ничком.

Лицо Шима озарила широченная ухмылка.

– По крайним мерам, он есть забавные.

Бамбелви, который снова пытался подняться на ноги, замер.

– Ты правда так считаешь? Я настолько забавный, что могу тебя рассмешить?

– Не настолько, – прогремел Шим. Голос у него был такой могучий, что нас всех едва не сдуло с его ладони. – Тебя хватает лишь на то, чтобы я улыбаться.

Шут, в конце концов, поднялся и наморщил лоб от усилий, пытаясь одновременно удержаться на ногах, расправить плечи и разгладить плащ.

– Ты хороший великан. Ты умнее, чем мне показалось на первый взгляд. – Он неловко поклонился. – Меня называют Бамбелви Весельчак, и я служу шутом у…

– Ни у кого он не служит!

Не обращая внимания на возмущенные взгляды нашего артиста, я обратился к Шиму:

– Нам требуется твоя помощь. Нам нужно попасть в логово спящего дракона, того самого, которого Туата одолел много лет назад. Это где-то на другой стороне пролива.

Ухмылка великана погасла, усиливающийся ветер завыл над утесами.

– Ты должны быть шутить.

– Боюсь, что он вовсе не шутит, – вмешался Бамбелви, который снова впал в свое обычное мрачное состояние духа. – С таким же успехом ты можешь съесть нас всех прямо сейчас, пока мы не достались дракону на обед.

– Но если это спящий дракон, – удивилась Риа, – чем он может быть для нас опасен?

– Всем, чем угодно, – прогудел Шим, и его неимоверных размеров тело закачалось, как гигантское дерево на ветру. – Для начала, дракон все еще есть голодная, даже когда он спать. А потом, он хоть сейчас могла проснуться. – Великан задумчиво помолчал, наклонив голову набок. – Никто не знают, когда сонное заклинание Туаты перестать действует и дракон просыпается. Хотя я слыхали легенды, будто это случится в самый темный день истории Финкайры.

Бамбелви вздохнул.

– То есть в любой день моей жизни.