Семь почти счастливых женщин

Она смотрела на своё тело и не могла понять, как можно его не осуждать. Как можно благодарить эту морщину на лбу, которую она уже как три года подряд заклеивает на ночь пластырем, а до этого заливала ботоксом, но всё равно морщина предательски выпирает. Не говоря уже о целлюлите, его она и банками, и водорослями, и лимфодренажным массажем, и чем только не пробовала убрать.

«Жрать меньше надо», – сказал бы Костя. И был бы прав.

Маша погрузила себя в воду. Интересно, поможет ли очищение своего энергетического тела похудеть.

Я женщина! У меня есть тело!

За это я не извиняюсь и его не стыжусь.

Маша изо всех сил сжала розовую губку, ей хочется, чтобы муж восхищался ею ещё больше, чтобы ОН не стыдился её тела.

В компании так и происходило, муж говорил о том, какая она разносторонняя, нетребовательная, идеальная хозяйка, мать, любовница, последнее он говорил шёпотом, чтобы она не услышала, но слух у Маши был тоже идеальный. Ещё бы, мало кто из жён друзей согласился бы на пластическую операцию вульвы. Муж тогда пошутил, но она восприняла его шутку как призыв к действию. Всё-таки после трёх детей упругость тканей не та, и как бы Маша ни тренировала свои мышцы, было легче сузить то, что можно было сузить, и уплотнить то, что можно было уплотнить. Качество секса, кстати, после операции улучшилось. Маша хочет довести их секс до совершенства. Она хочет делать то, что она делает уже хорошо, ещё лучше. Например, её подруга рассказывала про курсы орального секса. Там прямо рядочком стояли фаллоимитаторы, и женщины учились разным глубоким техникам. Подружка даже видео сделала, Маша, конечно же, показала видео мужу, и тот сразу пошутил, что Маше «слабо». У Маши и правда не получилось, но зато она начала задумываться над тем, чтобы найти кое-какие курсы. И, пройдя через десяток разнообразных ссылок, набрела на этот ретрит.

Муж без проблем дал денег, ещё бы, она же обещала, что научится делать так же. Внезапно Машу охватила тревога, а что, если это не входит в программу. Тут про оргазмичность повседневности. Маша ведь приехала за техниками. Черт, надо перечитать описание, может, ещё не поздно попросить деньги обратно.

Она жадно прикончила один бокал и налила второй. Вряд ли она сейчас очищает своё энергетическое тело. Лежать в ванной и пить просекко. Красиво жить не запретишь. Дома они с Костей пьют исключительно шампанское, настоящее французское, а не это его подобие. Маша вздохнула, она поняла, что скучает по дому и детям. Она гордилась и обожала свой дом. Всё в нём, каждый его кусочек был создан ею, Машей. Она превратилась в настоящего дизайнера, скупала лучшие журналы, ездила по магазинам тканей, шила портьеры, комбинировала антиквариат с модными нынче стульями, она так радовалась, что наконец-то они смогли купить себе настоящий большой особняк, к тому же в Италии, что у неё, у Маши, появился свой большой дом, она с таким рвением устраивала их гнездо, пусть даже они приезжали сюда только на каникулы.

Маша подняла ногу и провела по ней губкой. Похудеть, конечно, не мешало бы, но в Италии это было крайне сложно. Пасты и круассаны сказывались на фигуре, но Маше нельзя расслабляться, надо держать себя в форме. Она посмотрела на потолок, здесь сохранили балки, как в большинстве тосканских помещений. Маша хотела сделать похожую ванную и в их доме, но Костя предпочел обычный современный потолок.

Сколько квадратных метров было в этой вилле? Минимум пятьсот, их дом больше.

Раньше они приезжали в Италию исключительно в отпуск, но теперь окончательно перебрались сюда, и дети стали ходить в местную школу. Тут, конечно, не «наше» образование, но что делать.

Дети всё равно пойдут в престижный колледж, потом университет, потом найдут себе престижную работу, начнут хорошо зарабатывать. И Маша будет ими гордиться. И никто не помешает её картинке. И даже если помешает, она тотчас же уберёт этот изъян, как если бы на белоснежной идеальной скатерти появилось пятно. Она знает, как выводить самые сложные пятна, от ягод и шоколада, и ни одно пятно не испортит белоснежную простыню её жизни.

Маша рьяно тёрла губкой коленки, слишком толстые и круглые, на её вкус, но их она переделывать точно не будет.

В Москву они решили возвращаться на Новый год, потому что то, как празднуют «у нас», не празднуют нигде. Муж летал в Москву намного чаще, и Маша ненавидела эти поездки. Она прекрасно знала, как обстоят там дела. Сама там жила. Прекрасно помнит, как охотятся на таких мужчин, как Костя, иногородние шавки. Она знала, сколько там в Москве идеальной красоты, всех этих бабищ, для которых смысл жизни – устроиться и найти себе «ресурсного» мужика.

Тоненький голосок внутри захихикал: «А ты сама что, разве не искала себе такого мужа?»

Маша смыла мыльную пену с тела. Да, она была такой же. Маша не считала себя иногородней, всё-таки жила в столице с шести лет, но тем не менее прекрасно помнит, как сама искала подходящего кандидата. И нашла. И теперь фига с два она его упустит. Будет держать в руках крепко, как эту губку.