Семь почти счастливых женщин

Ну и, в принципе, Маша верила с самого детства, что женщина не должна быть умнее мужчины. И, как ей кажется, её понимание принесло свои дивиденды в виде большого дома, троих детей и вообще всего, чем она обладала к своим тридцати пяти годам. Самое важное для женщины – семья. Иначе будет вот как у этой Сары. Карьера, работа и всё на этом.

Она внимательно рассматривала Сару. Если бы Машин муж был женщиной, то наверняка стал бы именно такой. Сара с Костей были одного возраста, хотя её муж, объективно говоря, выглядит намного лучше.

Маша начала придирчиво рассматривать Сарины гусиные лапки вокруг глаз, несколько пигментных возрастных пятен на лбу.

Вот, опять она опять смотрит на женщину глазами мужчины. Так сказала ей Лейла на недавней встрече.

«Дорогая, ты когда-нибудь думала о том, что будет, когда ты состаришься? Я имею в виду, как поменяется ваш с мужем секс?»

Маша поморщилась и посмотрела на свои красивые ноги, нежные руки и идеальный коралловый маникюр. Она не особо примеряла на себя старческие образы. И вообще, кто хочет стареть, быть хилой и страшной вместо того, чтобы быть молодой и здоровой. Так Маша Лейле и ответила. И та прочитала Маше целую лекцию про то, что если делаешь ставку на молодость, то однажды наступит фрустрация, ведь старость неизбежна.

Маша нервно потёрла нос, она всегда так делала, когда нервничала. И на что стоит делать ставку, если не на красоту и молодость? Маша поджала губы и вспомнила, сколько раз отпускала комментарий в сторону более взрослых женщин. «Что она напялила, как в этом возрасте можно такое носить», «ей пора внуков нянчить, а не по аперитивам шляться». Маша покосилась на Сару, которая в сорок три только задумывается о детях. Нет, ну а что. Раньше надо было думать. Только вот какое это всё имеет отношение к её сексуальности.

И Лейла объяснила, что, если женщина зависима от внешнего вида, сосредоточена на том, чтобы выглядеть так, как хочет кто-то, она не свободна, ведь сексуальность – это прежде всего свобода. И то, что она хочет совершенствовать своё тело, – нездоро́во, потому что сексуальность с возрастом не уходит, она просто видоизменяется.

Маше тогда стало невыносимо грустно. Она почувствовала себя испорченным товаром с истёкшим сроком годности. Ей всегда хотелось быть свежей и востребованной. Зачем эти разговоры про старость и всё такое.

Особенно тоскливо стало после того, как Лейла произнесла это жуткое слово «мизогиния», которое напоминало название химического пилинга и легло холодной жабой на грудь.

Это то самое, когда женщина смотрит на других женщин не женскими глазами, а мужскими.

Маша сразу же вспомнила маму, которая никогда не показывалась при папе в бигудях, никогда не носила небрежных расхлябанных халатов. Мама точно смотрела на себя папиными глазами. Она старалась быть подтянутой, нарядной даже дома, всегда со вкусным борщом, с улыбкой на лице. И даже в те дни, когда чувствовала себя не в форме, бывало, простынет, приляжет, но как только стрелки часов доползали до шести, мама вскакивала и торопилась прихорашиваться, а заодно готовить папе ужин. Чтобы, когда отец пришёл, то уселся за накрытый стол, чистую скатерть, никаких клеёнок, сидел, уминал за обе щёки борщ и смотрел на счастливую маму.

– Мужиков хороших раз, два и обчёлся, учти, Машуль, поэтому, если нашла, держи крепко.

Маша и нашла. Маша и держит.

Она снова покосилась на Сару. В принципе, Сара была вполне интересная, несмотря на возраст. И если подумать, Сара старше Маши всего на восемь лет. Если Маша через восемь лет будет выглядеть так же, то не так уж и страшно. Маша ещё спросила у Лейлы, что же ей теперь делать, а гуру ответила, что то, что Маша осознала, – это уже очень хорошо, и что женщина настолько сексуальна, настолько она принимает себя в тридцать, сорок, пятьдесят, шестьдесят и так далее.

Маша подумала в тот момент, что Лейла, небось, точно себя принимает. Конечно, если бы у Маши было такое тело, она бы его тоже принимала. Легко сказать «принимай себя», когда ты весишь не больше пятидесяти килограмм и твоя талия шестьдесят сантиметров. Посмотрела бы она на Лейлу, если бы ей дали такой же, как у Маши, размер груди, коленки, бёдра, плечи, живот. Полюбить себя идеальную намного проще, чем себя несовершенную и порой даже некрасивую. Именно такой Маша казалась себе, когда муж долго не говорил ей комплименты.

Маша вздохнула и обратила внимание на свою йони, где прямо сейчас находилось розовое йони-яичко, приобретённое вчера у Лейлы. Оказалось, что в шкафу у Лейлы лежала коробка с минимум двадцатью овальными формами разного цвета, но одинакового размера. Все они были едва меньше настоящего куриного яйца.

Лейла вытащила инструкцию и зачитала:

«Физиологическая функция йони-яиц – укрепить тонус вагинальных мышц и мышц тазового дна. Сакральная роль – через энергию разных камней соприкоснуться и наполниться нужной энергией, усилить сексуальность и женственность».