Семь почти счастливых женщин

Что ей делать? Закатить скандал? Ну хорошо, он подарит ей часы «Картье» или что-нибудь в этом роде. Она не может выставить его из дома, дом записан на него, она может забрать детей и уехать в Гольяново. И что? Она будет жить там в двухкомнатной квартире. После усадьбы с бассейном, теннисными кортами и конюшней?

Нет, конечно.

Маша закрыла чемодан и села на него сверху. Она смотрела на себя в зеркало, поджав губы. Что ей делать? Да ничего. Вернуться, сделать вид, что она ничего не видела, и вести себя как ни в чем не бывало.

«Привет, дорогой, я соскучилась, ты как?» Поцелует детей, обнимет мужа. Начнёт разбирать посудомоечную машину или складывать в неё посуду. Только она складывала так идеально, только она могла натирать паркеты до блеска, только она могла гладить белье. Где-то она прочитала, что для того, чтобы удержать мужчину, надо обязательно гладить ему лично рубашки, готовить живую еду, то есть своими руками, не покупную, а ещё обязательно добавлять туда красный перчик или куркуму. Она изучила основы аюрведической медицины, поняла, какой он тип с точки зрения аюрведы. Например, мужу была полезна тёплая еда. Этот ретрит дал ей ещё больше текучести, плавности, только почему-то эта нежность, эта вся женская энергия…

Ни хрена не помогает, если твой муж кобель.

Маша смотрела на себя в зеркало, её глаза блестели. Нет, она не будет плакать.

Что там говорила Лейла про личные границы. Она никогда не станет жить с мужчиной, который её обманывает, или с мужчиной, который унижает, оскорбляет. Не то чтобы муж её унижал, он не оскорблял, он просто делал, что ему вздумается. Он воспринимал её как жену своих детей, да, они тоже занимались сексом, но почему-то мужу было этого недостаточно. Ему никогда не будет достаточно, так ведь? Он не успокоится, будет продолжать трахать всех этих молодых баб с утянутыми задницами, стоячими сиськами и нежными йони. И сколько бы она ни засовывала себе внутрь йони-яйца, это не поможет.

Маша выкатила чемодан и направилась к выходу. Он подскакивал по ступенькам, скатываясь по лестнице вниз.

Нет, только не Гольяново и только не развод. Она как-нибудь потерпит.

ФРАГМЕНТЫ РАССЛЕДОВАНИЯ

Следователь: И что, вы никогда больше Машу не видели?

Ноэль: Не видели и не слышали.

28 Женя

Она вынырнула из душа, натянула на себя розовую ночнушку с единорогом, забралась в кровать и раскрыла книгу по программированию.

Поблуждав глазами по странице, поняла, что не может сосредоточиться. Её разрывало на миллион пикселей.

В глазах стояла картинка сегодняшней практики.

Лейла предложила встать в круг и представить ситуацию, недавнюю или давнишнюю, где они предали себя, своё желание, уступили в чём-то, но впоследствии пожалели об этом. А затем Лейла предложила представить эту ситуацию и выкрикнуть: «Со мной так нельзя».

– Я хочу услышать крик вашей Дикой Аутентичной Женщины! – закричала она.

Со мной так нельзя!!!

Женя, стараясь не смотреть на свою маму, закрыла глаза, отошла в угол, сложила руки на груди, как если бы она огораживала себя и свои границы. Она, Женя, не будет больше делать то, чего на самом деле НЕ хочет. Она вспомнила сцену с бабкой и начала мотать головой, бормоча «со мной так нельзя». Она шептала это робко, тихо, постепенно голос её становился уверенней, крепче, и вот уже она не просто шептала, а уверенно говорила.

Женя слышала другие голоса, но старалась не отвлекаться, она прислушивалась только к себе, и это было восхитительно – слышать свой голос, несмотря на то что вокруг раздавались такие же громкие голоса. Женя не теряла себя, она всё равно следовала за тем, чего хочет она. Это внимание, обращенное в себя, давало Жене ещё больше силы, и вот уже она не просто говорила, а громко выкрикивала:

«Со мноооой тааааак нельзяяяяяяяяя!»

Она представляла все те разы, когда бабка или мама что-то ей говорили, что-то запрещали, а Женя всё кричала и кричала, пока наконец не почувствовала, что окончательно охрипла.

В этот самый момент она открыла глаза и увидела, как орала её мама, Женя никогда не видела её в таком состоянии, мама визжала и билась в истерике.

Всё это было похоже на эйфорию, но позже, попав к себе в комнату, Женя чувствовала, как вибрирует всё её тело, как изнутри наружу просится энергия.

Женя отложила книгу и покосилась на вибратор, который так и лежал на комоде с самого первого дня, протянула руку и погладила бархат футляра.

Там, в женском кругу, она не хотела признаваться, что иногда она трогала себя, прикасалась к той самой «верхней части йони», проводила там пальцем, теребила, но никогда не доводила дела до конца. Ровно в тот момент, когда Женя начинала чувствовать что-то большее, чем просто приятные прикосновения, она убирала руку и прекращала. В этот момент перед глазами возникал образ кузена, мамин крик… пощёчина.