Читаем Семь подземных королей (С иллюстрациями) полностью

Другие спасатели тщательно обследовали правый и левый выходы из большого грота. Как знать, может быть, какой-либо из них ведет в глубь земли, мимо обвала, и там где-нибудь уцелевшие от катастрофы ребята ждут помощи. К сожалению, один из коридоров повернул обратно и замкнулся кольцом, а другой завершился тупиком.

По просьбе Билла о несчастье известили Джона Смита: ему была послана телеграмма. Отец и мать Элли явились к месту несчастья на третий день. Они были в отчаянии. Фермер Джон тут же включился в работу, но у спасателей уже появились первые сомнения. В узком и низком проходе копать было очень трудно, и за восемь дней штольня продвинулась всего на полтораста футов. А простукивание и прощупывание при помощи длинных буров показывало, что завал тянется еще очень далеко, быть может, на целые сотни футов. Больше того: в потолке большого грота слышались зловещие потрескивания. Мог произойти новый обвал и похоронить многих.

Джон Смит и Билл Каннинг первыми предложили кончить раскопки.

— Как видно, наших детей не спасти, — мрачно сказал Билл. — Если они и не раздавлены, то уж, наверное, погибли от голода…

На двенадцатый день спасательные работы были прекращены.

<p>ПОСЛЕ ОБВАЛА</p>

Фред, Элли и Тотошка не погибли. Обвал произошел, когда они далеко миновали опасное место. Но страшное сотрясение почвы бросило их на пол пещеры, с потолка посыпались камешки. Потом до них донесся оглушительный гул, и порыв ветра загасил факелы. Тотошка отчаянно завыл, а потрясенные Элли и Фред не могли вымолвить ни слова.

Потом девочка заговорила:

— Недаром Тотошка так упирался, не хотел сюда идти. Тотошенька, милый, ты умнее нас!

Тотошка дрожал от страха, но не лучше чувствовали себя и дети. Фред зажег факел.

— Посмотрим, что случилось…

Они пошли назад, осторожно осматриваясь, вглядываясь в потолок и стены. К счастью, эта часть пещеры была, как видно, исключительно прочна: лишь кое-где появились трещинки. Но через три сотни шагов исследователи должны были остановиться: перед ними беспорядочной грудой лежал каменный завал.

— Наша могила была бы крепка, если бы мы не успели отсюда уйти, — испуганно прошептал Фред, и хотя в пещере было свежо, на его лице выступил пот.

— Что же теперь делать, Фредди? — спросила Элли, бессильно опус-тившись на землю.

— Что?… Я не знаю… Попробуем искать другой выход, — неуверенно ответил мальчик.

Но в голове его пронеслась страшная мысль: «Едва ли есть такой выход…»

Элли поднялась с холодного сырого пола пещеры.

— Пойдем. Только я очень голодна. Ведь мы ничего не ели с утра.

— Это ты хорошо придумала, сестренка, — с напускным оживлением воскликнул Фред. — Действительно, надо подкрепить силы перед трудной дорогой.

Они поели, накормили Тотошку, напились холодного чая из фляжки.

— Мы не возьмем с собой самое тяжелое, — сказал Фред.

Он положил на чемодан связку факелов, дав Элли нести всего три-четыре. Посоветовавшись, решили оставить Тотошку возле продуктов: в пещере могли водиться крысы, и гибель провизии была бы непоправимой бедой. Песик протестующе ворчал, но Фред крепко привязал его ремнем к чемодану.

Дети двинулись на розыски. Фред разматывал клубок, стараясь не порвать нитку. Как знать, быть может, в этой тонкой зеленой нитке, спряденной руками тетушки Кэт, их единственное спасение?

— Из большого грота было три коридора, — сказал Фред, — и мы шли по среднему. Хорошо было бы, если бы нам удалось попасть в один из боковых. Тогда мы выберемся наружу…

Но это было возможно лишь в том случае, если боковые проходы соединялись со средним поперечными коридорами. А таких коридоров не оказалось. Волей-неволей пришлось идти вперед.

Проход, по которому продвигались ребята, снова расширился и обратился в большую круглую пещеру. В ее стенах зияло несколько отверстий. Какое из них могло вести наружу?

Не выпуская из рук клубка, Фред решительно подошел к одному из отверстий и вынул из кармана кусок мела.

— Я буду отмечать каждый проход, где мы побываем, — сказал мальчик и нарисовал на стене крест.

Исследование началось. Результаты его были печальны. Несколько часов бродили ребята по запутанной сети коридоров, но без всякой пользы. Одни проходы заканчивались тупиками, другие суживались до такой степени, что сквозь них нельзя было даже проползти, третьи спускались куда-то вглубь…

Если бы не бечевка и не меловые отметки, щедро оставляемые на стенах, дети давно заблудились бы в этом мрачном лабиринте. Возвращаясь по своему следу, они аккуратно сматывали нитку на клубок.

И вот, запыхавшиеся, усталые, они снова шли по коридору, где остались их вещи. И вдруг до слуха детей донесся отчаянный лай.

— С Тотошкой беда! — вскричала Элли.

Ребята стремглав бросились вперед. Им представилось страшное зрелище. Тотошка сражался с десятком крыс, защищая провизию. Три или четыре крысы валялись на земле, показывая, какой отчаянной была битва.

Завидев детей с факелом, крысы разбежались.

— Как хорошо, что мы оставили собаку сторожить вещи, — сказал Фред.

— Да… А то — голодная смерть… — содрогнулась Элли.

Она присела на чемодан, и глаза ее наполнились слезами.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Царь-девица
Царь-девица

Всеволод Соловьев (1849–1903), сын известного русского историка С.М. Соловьева и старший брат поэта и философа Владимира Соловьева, — автор ряда замечательных исторических романов, в которых описываются события XVII–XIX веков.В данной книге представлен роман «Царь-девица», посвященный трагическим событиям, происходившим в Москве в период восшествия на престол Петра I: смуты, стрелецкие бунты, борьба за власть между членами царской семьи и их родственниками. Конец XVII века вновь потряс Россию: совершился раскол. Страшная борьба развернулась между приверженцами Никона и Аввакума. В центре повествования — царевна Софья, сестра Петра Великого, которая сыграла видную роль в борьбе за русский престол в конце XVII века.О многих интересных фактах из жизни царевны увлекательно повествует роман «Царь-девица».

Всеволод Сергеевич Соловьев , Марина Ивановна Цветаева , Марина Цветаева

Приключения / Сказки народов мира / Поэзия / Проза / Историческая проза
На пути
На пути

«Католичество остается осью западной истории… — писал Н. Бердяев. — Оно вынесло все испытания: и Возрождение, и Реформацию, и все еретические и сектантские движения, и все революции… Даже неверующие должны признать, что в этой исключительной силе католичества скрывается какая-то тайна, рационально необъяснимая». Приблизиться к этой тайне попытался французский писатель Ж. К. Гюисманс (1848–1907) во второй части своей знаменитой трилогии — романе «На пути» (1895). Книга, ставшая своеобразной эстетической апологией католицизма, относится к «религиозному» периоду в творчестве автора и является до известной степени произведением автобиографическим — впрочем, как и первая ее часть (роман «Без дна» — Энигма, 2006). В романе нашли отражение духовные искания писателя, разочаровавшегося в профанном оккультизме конца XIX в. и мучительно пытающегося обрести себя на стезе канонического католицизма. Однако и на этом, казалось бы, бесконечно далеком от прежнего, «сатанинского», пути воцерковления отчаявшийся герой убеждается, сколь глубока пропасть, разделяющая аскетическое, устремленное к небесам средневековое христианство и приспособившуюся к мирскому позитивизму и рационализму современную Римско-католическую Церковь с ее меркантильным, предавшим апостольские заветы клиром.Художественная ткань романа весьма сложна: тут и экскурсы в историю монашеских орденов с их уставами и сложными иерархическими отношениями, и многочисленные скрытые и явные цитаты из трудов Отцов Церкви и средневековых хронистов, и размышления о католической литургике и религиозном символизме, и скрупулезный анализ церковной музыки, живописи и архитектуры. Представленная в романе широкая панорама христианской мистики и различных, часто противоречивых религиозных течений потребовала обстоятельной вступительной статьи и детальных комментариев, при составлении которых редакция решила не ограничиваться сухими лапидарными сведениями о тех или иных исторических лицах, а отдать предпочтение миниатюрным, подчас почти художественным агиографическим статьям. В приложении представлены фрагменты из работ св. Хуана де ла Крус, подчеркивающими мистический акцент романа.«"На пути" — самая интересная книга Гюисманса… — отмечал Н. Бердяев. — Никто еще не проникал так в литургические красоты католичества, не истолковывал так готики. Одно это делает Гюисманса большим писателем».

Антон Павлович Чехов , Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк , Жорис-Карл Гюисманс

Сказки народов мира / Проза / Классическая проза / Русская классическая проза