Семь портретов

На всех виденных ею открытках художники пытались ухватить ощущение праздника. Блестящие ленты, лаковое покрытие, ангелочки и игрушки, подарки – все эти атрибуты праздничной жизни непременно изображались на открытках, края которых обязательно были украшены каймой орнаментов и замысловатых завитков. Но настоящее ощущение легкости и волшебства возможно и без всего этого. Заснеженная ночная улица не нуждалась в украшениях – нужны были лишь невысокие фонари.

– Вокруг так красиво. Это вдохновляет, – сказала она, отпуская его руку. – Кажется, я начинаю понимать, что нужно для открыток, чтобы они получились необычными и светлыми.

*

Широкая дорога, уходящая в перспективу и озаренная светом редко расставленных фонарей, на бумаге выглядела не так красиво, как в жизни. Рита долго не могла понять, что же ей нужно на самом деле, и добавляла то одни, то другие детали, стараясь уловить то самое чувство, возникшее при прогулке.

По обоим краям от дороги выросли здания – учебные центры, фабрики и парки. Разумеется, на то, чтобы выписывать все в деталях, просто не было времени – пришлось ограничиться небольшими отличительными чертами. В окнах предполагаемого института красовались не занавески, а микроскопы и глобусы; фабрику нужно было выделить трубами и эстакадами.

В конечном счете, ночное небо было решено сделать светлым, и загадка исчезла. Зато появилась дорога, на которой не было препятствий. Не было машин, карет и экипажей. Не было прохожих. Была лишь чистая перспектива. Мечта о том,  что каждый из этих мальчиков, одноклассников Робби, сможет пройти по этой дороге и остановиться у нужной точки. Кто-то станет финансовым предпринимателем, кто-то юристом. Робби тоже будет волен выбрать свою остановку. Когда пожелает.

Она сомневалась, стоило ли убирать фонари – зачем же нужен искусственный свет, если на открытке уже нет никакой ночи? И все же, они придавали картинке какую-то целостность и изящество. А еще, как ни странно – надежду. Уменьшавшиеся по мере того как дорога уходила вдаль, фонари делали открытку объемной и живой.

Картонный трафарет, акварель и пять дней неустанной работы.

Она забросила стирку и уборку на все это время, с головой погрузившись в рисование. Робби сам готовил себе завтрак и обед, не тревожа ее и не задавая вопросов.

Когда все было готово, она, наконец, вышла из комнаты и отправилась на кухню, чтобы набрать себе горячей воды и принять, наконец, ванну. Наполнить стальную емкость было нелегко, кипяток приходилось носить несколько раз, а потом еще разбавлять его холодной водой, но лежа в тепле и тишине, за плотной занавесью, отделявшей кухню от ванны, Рита, наконец, ощутила себя живым и полноценным человеком. Она завершила работу и при этом осталась довольна.

После этого она вытерлась простыней, надела чистое платье и вернулась в свою комнату, чтобы сделать еще одну копию, пока не стемнело.

Глава 10 Артур. Портрет прекрасной дамы

Фотопластинки были дорогим материалом, и Артур покупал их раз в два месяца. В упаковке было всего двадцать штук, но даже это он не всегда успевал израсходовать. Поиски подходящего сюжета, выбор времени и погодных условий, а также собственное переменчивое настроение не позволяли ему заниматься фотосъемкой регулярно. В результате у него скопилось несколько коробочек еще не использованных пластинок, на которых можно было оставить любое изображение. Он предпочитал покупать их время от времени, поскольку боялся, что наступят времена, когда он больше не сможет позволять себе подобную трату денег.

Бережливость влияла и на творчество (Рита утверждала, что фотография – это тоже творчество). Истратив одну пластину и увидев, что результат не так хорош, как ему хотелось, Артур обычно очень расстраивался. Однако эти выходные были другими – никакого сожаления или страха он не испытывал.

Конрад жил ближе к центру города, но в его мастерской обычно не было народу. Отпечатывать негативы приходили только профессиональные фотографы, которые не желали тратить время на самостоятельную работу. Им приходилось делать столько снимков за один день, что на получение настоящей картинки уходили бы долгие часы, а этого они себе позволить не могли. Таких людей было не очень много, но они соглашались платить хорошие деньги, и потому дело Конрада процветало. Клиенты приходили, оставляли свои коробки с фотопластинками, он отмечал их в журнале, а потом отпускал на целый день. Если работы было слишком много, он покупал себе обед, закрывал мастерскую и полностью уходил в процесс получения позитивного изображения.

Артур нашел его совершенно случайно – использовав парочку пластин, он отправился в город, надеясь найти мастерскую, где можно было бы получить результат за сходную цену. Кабинка Конрада встретилась первой на его пути. Над дверью не было вывески, о роде деятельности хозяина можно было догадаться только благодаря большой фотографии под стеклом, выставленной за дверь и стоявшей прямо на земле.