Семь поцелуев для ведьмы

Дальнейшие события были столь фантастическими, местами жуткими, что мне самой до сих пор не верится, что мы выбрались из мира огня и пламени живыми и невредимыми, разве что с расшатанной психикой… Но, обо всем по порядку.

Оба парня вдруг издали странный горловой звук, их тела заволокло красным сиянием, а затем они начали… оперяться. Я икнула от испуга и, схватив куропатку, протиснулась под стол. И уже оттуда мы с Ваксафаром наблюдали, как с виду обычные, ничем не примечательные тщедушные пареньки превращаются в гордых и прекрасных фениксов.

Невероятно! Я обалдела от представшей моим глазам неземной красоты, и это абсолютно искреннее заявление. Такого не увидишь ни в одном кино: волосы словно живой огонь, в глазах всполохи пламени, хвосты в три раза длиннее, чем у Ваксафара. А уж когда они их распушили…

— Ах! — восторженно выдала я, аккуратно выбралась из-под стола и засеменила к фениксам. Я протянула к ним руку, но замерла, коснуться их показалось мне в тот миг диким кощунством. А они смотрели на меня янтарными глазами и чарующе улыбались. Их человеческие тела не трансформировались, лишь появились перья на коже, да изменился оттенок глаз и волос, но, о боги всех миров, как они были восхитительны!

И мне ничего не нужно было в те минуты, век бы вот так стояла перед ними, теми, за кого сражались бы все художники мира, мечтая запечатлеть их на своих полотнах, теми, кому сулили бы немыслимые гонорары за один только кадр с их участием, теми, кому под ноги кидали бы все блага мира за одну лишь возможность лицезреть их поражающий до глубины души облик.

— Ё-моё, Лиза! Что застыла? — прорезался из-под стола недовольный голос. — Давай, подставляй щеку, получай поцелуй и уносим отсюда ноги, дома шашлык остывает!

Я покраснела с головы до пят, смущенно поправила волосы, сделала шаг ближе к чудесным созданиям и…

— Это та курица, что отпустила мышь, — грозно рыкнул один из фениксов.

— Спалим предателя! — стукнул кулаком по собственной ладони другой.

Они оба обошли меня, будто я была лишь предметом интерьера, и направились к столу, где моя куропаточка забилась в самый угол и похоже даже обернулась скатертью…

Наваждение резко спало, а еще пришло понимание, что зелье Кости не сработало. Не получить мне от этих придур… природой обделенных мозгами существ поцелуя. Надо срочно спасать кота!

Я только увидела искру, исходящую от руки одного из фениксов, в моей голове помутилось. Не дам в обиду котика!

Каюсь, у меня не то, что помутилось, у меня случилось самое настоящее помрачнение рассудка. Ведь как иначе объяснить тот факт, что я, человек, которому чужды насилие и агрессия, схватила в обе руки по табуретке, подбежала к разозленным фениксам и… шандарахнула их по головам. Не быть мне больше в рядах пацифистов…

— А-а-ргх! — разъяренно крякнули оба, но ко мне не обернулись, а начали усиленно пытаться достать Вакси, одному из них это удалось, он вытащил перепуганного кота и занес над ним руку.

— Нееет! — заорала я, бросила бесполезные табуретки, резко подскочила к двум бандитам и… вырвала по целому пуку перьев из их хвостов. Выходили, перья, между прочим, легко.

На этот раз они обернулись, и на их лицах читалось столько эмоций разом, что я решила себя не утруждать их расшифровкой.

— А ну, отдай сюда моего друга! — провизжала я. — А то без единого пера останетесь! Все повыдергаю!!!

Пока феникс, держащий Вакси, очухивался, я выхватила несчастную куропатку и со всей мочи бросилась вон из избушки.

Едва я успела скрыться за ближайшим кустиком, как меня тут же опрокинуло ударной волной.

* * *

Очнулась я от того, что кто-то настойчиво клевал мою щеку и трагически завывал прямо в ухо:

— Вставай уже, Лиза. Давай, очнись. На кого ты меня покинула-а-а? Как я теперь Косте скажу, что не убере-е-ег? Нет мне, бедному и голодному, прощения-а-а. Кто теперь приготовит мне вкусную рыбку-у-у?

И сразу без остановки ворчливым голосом:

— Уже вставай, луна вон как высоко висит. Сколько можно без сознания валяться? Я тут один не справлюсь. Поцелуй кому нужен?!

И следом горестное:

— Впервые в жизни меня спасли от неминуемой гибели, чтоб всех фениксов гастрит поразил, и кто? Девчонка! Лиза-а-а-а, отныне ты мой самый лучший друг. Я за тебя и в огонь, и в воду, и последнюю котлету отдам… за тебя-а-а…

Раздались всхлипывания и жалостливые стоны, и хоть хотелось мне еще послушать признания кота, сердце не выдержало его тоски:

— А мне отдашь? — открыла я один глаз.

— Что? — куропатка присела от неожиданности и быстро смахнула с клюва слезы.

— Последнюю котлету, — усмехнулась я. — А то говоришь «за тебя отдам последнюю котлету». Вот я и спрашиваю, а мне отдашь?

Я с трудом села, голова кружилась, все тело дрожало.

В следующую секунду я чуть не рухнула навзничь, потому что в меня влетела растрепанная донельзя птаха, обняла крыльями и забормотала:

— Настойка эта, будь она неладна, в голову будто обухом дала, ничего не соображал. Если б не ты, не стало бы Ваксафара…

Я растрогалась, обняла кота крепче и дрогнувшим голосом произнесла: