Семь поцелуев для ведьмы

Я онемела. В буквальном смысле! Эта странная особа заколдовала меня! Я насупилась, исподлобья глядя на нее, но ничего поделать не могла. Я украдкой посмотрела по сторонам, но мои вещи, к сожалению, не стремились встать на мою защиту: ни одна чашечка не пошевелилась, ни одна вилочка не дрогнула, ни один бокал не встрепенулся.

— Меня зовут Гордеева Елизавета Семеновна, — представилась она, присаживаясь за барную стойку. — Ты моя полная тезка. Бывают же такие реверансы судьбы. Особенно чудно, что в тебе первой за несколько поколений проявилась Сила, а я уж, было, отчаялась. Но сейчас не об этом.

Я постаралась незаметно дотянуться до тяжелого томика, лежащего на краю софы. Это был старый-престарый цитатник древнегреческих философов, иногда я его перечитывала для настроения, а вот сейчас он бы мне очень пригодился для совсем других целей…

— Вот тебе сказочка, — невозмутимо продолжила ранняя гостья, а мой томик неожиданно взвился в воздух и уплыл в неизвестном направлении, — Жили-были два балбеса. Один — темный маг-недоучка, вынужденный воровать Силу у других магических существ. Другой — великовозрастный обалдуй-демон, которому наскучила однообразная жизнь сильнейшего создания, и он сам ограничил себя, попросту лишив большей части собственных Сил. Между прочим, я поймала его именно тогда, когда он почему-то решил их себе вернуть. История умалчивает, как познакомились эти двое, но об их приключениях уже ходят легенды. Вдвоем они проворачивали такие дела, что все преступные элементы до сих пор тихонько плачут в сторонке от зависти. Однако, их запредельные амбиции совершили с ними злую шутку.

Елизавета Семеновна строго посмотрела на меня, я только пожала плечами, голос-то мне не вернули.

— Вор и демон решили сорвать куш, захотели украсть Силу у одной могущественной ведьмы. Видимо, посчитали, что ей она ни к чему. Но красть напрямую у той, кто вот уже который век является сильнейшей в своем мире, они таки не решились и придумали следующую аферу: перенести Силу ведьмы, которую они выбрали в жертву, другой ведьме, желательно юной и ничего пока не соображающей в магии.

На этих ее словах мне подурнело.

— И уже у той юной ведьмы они могли бы забрать Силу. Полностью. Высушив ее до капли. Что с ней стало бы потом, а заодно и с первой ведьмой, остается лишь гадать… Но меня данный вопрос не волнует. Меня мучает следующее — с какой стати они надеялись провернуть дело так, чтобы та самая могущественная ведьма ничего не заподозрила? Ума не приложу. На лицо все признаки непроходимой глупости наших героев.

Мне стало совсем нехорошо.

— Что это я болтаю и болтаю, — спохватилась моя… моя прапрапрабабушка. — Пойдем, Лиза, ты увидишь все воочию.

Меня вновь подхватила неведомая сила и понесла к выходу из квартиры. Я пыталась сопротивляться, цепляясь за стенки руками, очень мне не хотелось появляться перед соседями в неглиже. Безуспешно, как вы понимаете.

— О! А это что? — удивились за моей спиной.

В ответ я нервно дернула хвостом и схватила первую попавшуюся куртку.

— Вот так лучше.

Я удивленно оглянулась, мой хвост исчезал, растворяясь на глазах прямо в воздухе.

— Вот что бывает, когда связываешься с магами-недоучками, — поучительно проговорила ведьма.

Я поплотнее укуталась в куртку и бросила на нее мрачный взгляд.

— Уверяю тебя, дорогая, как только ты поймешь, в чем дело, ты будешь благодарить меня.

Она сделала резкий жест рукой, дверь отворилась, и меня вынесло в подъезд. Испугаться нежеланной встречи с соседями я не успела, потому что в следующую секунду я уже залетела в квартиру Кости.

Я увидела то, что не могла представить даже в самых страшных кошмарах. Глазам внезапно стало слишком сухо, щекам горячо, а сердце забыло, что надо стучать…

Черная скатерть свисала до самого пола, стоящая на столике высокая черная свеча очень медленно плакала красным воском, а вот моя фотография, перечеркнутая двумя алыми чертами, оказалась далеко не главным атрибутом жуткого колдовства. Главным был артефакт, которому место в фильмах с волшебником Мерлином. Рядом со столом плавно левитировал посох с кривым древком и круглым навершием. От моей фотографии к нему тянулась слабая белая ниточка.

Моя прапрапрабабка медленно подошла к столику, взяла мою фотографию, пошептала над ней, и та вдруг разделилась на две: на мою и на, вне сомнения, Елизаветы Семеновны.

— Подлец… — прохрипела я, не отрывая взгляда от небольшого столика.

— Это ты мягко сказала, — усмехнулась Елизавета. — И раз ты такая сообразительная, думаю, не стоит разжевывать тебе подетально.

Я посмотрела прямо в глаза своей прапрапрабабке и твердо сказала:

— Я бы послушала детали. Кофе?

* * *

Мимо собственной спальни я прошло с гордо поднятой головой и сухими глазами. На кухне я стойко держалась, готовя кофе и бутерброды. Но вот когда я подала чашечку своей гостье и присела за барную стойку, не выдержала, уронила голову на руки и разрыдалась…