Семь причин, чтобы жить

– Хорошо. У меня всё отлично, спасибо, что подобрали нормальные предметы. Вещи буду разбирать, завтра-послезавтра вышлю список с нужным. Тут есть диван, так что спать есть где и делать домашку – тоже.

– Рада за тебя. Хорошо, я позвоню тебе ещё вечером.

“Не делай вид, что тебе не всё равно. Почему бы тебе просто не забыть о моём существовании?” – осталось несказанным.

Возвращаться в совершенно пустой дом без еды, к обществу коробок, было не привычно. Он опять закурил – уже гораздо увереннее, чем в прошлый раз. Рассчитывал превратить это в некий ритуал. Визиты учителей не светили, одноклассников тоже – разве что заставят делать вместе какой проект, но Ник надеялся, в таком случае, либо проводить время в школьной библиотеке, либо набиваться к теоретическому партнёру домой. Пускать кого-то в свою – надо же – обитель не хотелось, раз такая возможность есть.

Взбежал на второй этаж, закидывая в комнату рюкзак и отправился вниз продолжать разбирать вещи. Занятие весёлым назвать было нельзя никак, но музыка спасала. Так он и бродил от одного угла к другому, перекладывая, вытаскивая и тихо радуясь, что никто не жужжит над ухом. Серым дом с действительно серыми стенами, сплошная прагматичность в дизайне. Пусть кухня и выглядела эстетично, перетекала в пустое пространство, призванное, наверное, быть гостиной, но ей оно никогда не станет.

Изредка он прерывался, чтобы залезть в телефон, найти ноль входящих сообщений, полистать ленту новостей и принимался за дело заново.

Утомляло. Всё это напоминало его жизнь как таковую – не самую интересную, монотонную и паршивую. Одиночество, как оно есть. Призвание, что ли?

– Да он шизик, точно вам говорю! – возмущался молодой парень, парящий прямо за его спиной в позе лотоса. – Сколько он уже так бродит? Час? Два?

– Три часа и пятнадцать минут, – отозвался мужчина с худым лицом. – Прекращай уже ныть.

Парень застонал, с силой проводя ладонями по лицу. Для него такой образ жизни был слишком отвратительным. Желтоглазый, поджарый, разодетый то ли в тряпки, то ли просто в порванную местами одежду – от него дышало непонятным ощущением, явно этому смертному не доступным.

– Хорошо, у меня есть план! – хлопнул он в ладоши, вскидывая голову. – Пойду в его школу, прикинусь кем-нибудь, затащу на ближайшую вечеринку и опозорю как следует! Может поймёт, что быть овощем – хреновая идея.

– Тебе действительно хочется выбираться и контактировать с этими букашками? – презрительно фыркнула девочка с разноцветными глазами, накручивая на палец чёрный локон волос с правой стороны головы. Соседняя была белой – любая палата в больнице позавидует. – Ты странный, Праздность, я не устану тебе это повторять.

– А ты мне предлагаешь с нечистью тусить? – он фыркнул, стащив с короткого, взлохмаченного ёжика русых, выгоревших волос солнцезащитные очки и, спустив их на нос, произнёс – Не дождёшься! Да ладно вам ребят, давайте! Смертные классные!

– Они не умеют веселиться, – вставил своё слово синеглазый.

– Гнев, твоё веселье – это читать книжки у камина и пить винцо эдак тысячелетней выдержки. – сморщился Праздность. – Это не круто, понимаешь? Чувак, на дворе грёбанный двадцать первый век, и это только по летоисчислениям смертных! Да и вино давно вышло из моды.

– И кто здесь ещё шизик? – выгнул одну бровь Гнев. – Вон, глянь. Смертный читает – хоть какое-то проявление умственной активности, в отличии от тебя.

– Это не книга, а учебник по физике, – сообщила Лень – подросток в кигуруми, замерев за плечом парня. – И на лице у него написано одно из моих имён.

– Урыла, – рассмеялась дама, разглядывая смертного. – Но я всё же поддерживаю Рандо. Почему бы и нет?

– Похоть, и ты туда же? – Гнев глянул на неё крайне неодобрительно. – Не уподобляйся.

– И не произноси имя своего Господа своего всуе, – закатила глаза демоница. – Расслабься.

– Только оргию не устройте… – проворчал худой, выполняя замысловатый пас рукой и исчезая в сером тумане.

У него, впрочем, вечно были какие-то дела. Гнев ворчал, что Жадность слишком много времени проводит с обычными людьми. Мужчина любил пить эспрессо в одной из забегаловок на окраине Нью-Джерси за много миль отсюда. Он находил в этом нечто особенное и сам даже не до конца понимал, что именно, но демону нравилось сидеть за одним из столиков у окна и наблюдать за смертными. Их желания в таких местах все как на ладони и едва ли не каждое второе было глупее предыдущего. Людской род являлся совершенным творением именно потому, что совершенным отнюдь не был. Жадности нравились эти изъяны, как и каждому из них. Когда суждено проживать тысячелетие за тысячелетием не так-то просто найти себе развлечение, а смертные в этом деле были лучшими. Их распри – та ещё забава.

Но философские мысли одолевающие мужчину, в корне отличались от той атмосферы, что царила в доме с остальной компанией. Пока смертный предпочёл всё же физику и сигареты разбору успевших доконать вещей, шестеро сущностей собрались в кружок и изредка на него поглядывали.