Семь раз отмерь

– Митэн положил пакет в вашу машину, – сказал Радниц. – Наилучшие пожелания мадам.

– Как это мило! Вы очень внимательны. – И глазки Вренскова жадно заблестели.

Радниц улыбнулся и помахал ему рукой.

На третий день пребывания в Париже Пьер Дювайн пригласил Тома и Кэрол осмотреть город. Пьер знал Париж как свои пять пальцев. Немного потолкавшись в Лувре, они отправились в Нотр-Дам, потом в Сен-Шапель и, наконец, поднялись на самый верх Эйфелевой башни. Комментарии Пьера были настолько интересны, что даже Лепски оценил эту экскурсию.

Когда Дювайн предложил эту поездку, у Тома и Кэрол начались их обычные перебранки. Лепски, посылая к черту все исторические памятники, сказал, что хочет просто побродить по улицам и познакомиться с жизнью французов. Кому охота таскаться по этим скучным музеям! Кэрол начисто отмела эти доводы:

– Лепски! Пора образовываться. Тебя интересуют только преступления, еда и женщины. Нельзя упускать возможности расширить свой кругозор.

Издав звук, напоминающий жужжание осы, попавшей в бутылку, Лепски подчинился.

Слегка уставшие, они вернулись в отель в шесть вечера.

– Сегодня попозже пойдем в «Тур де Аржент», – сказал Пьер, когда они вошли в вестибюль отеля. – Это один из лучших ресторанов Парижа. Затем отправимся в «Лидо», я там заказал столик. – Повернувшись к Тому, шепнул ему на ухо: – Там потрясающие девочки.

Лепски просиял:

– Отлично! Как насчет того, чтобы выпить, Пьер? Пусть девочки идут к себе, а мы дернем по маленькой.

– Лепски! Когда же ты избавишься от своих вульгарных словечек! – воскликнула Кэрол.

– Идите, идите. – Лепски подтолкнул жену к лифту, а сам, взяв под руку Пьера, потащил его в бар.

Наступил удачный момент, которого так долго ждала Клодетта. В то время как они шли по коридору, направляясь к своим номерам, она сказала:

– Кэрол, дорогая, какая у тебя великолепная сумочка! Я умираю от зависти и не отстану от Пьера, пока он не купит мне такую же.

– Ты еще не видела, что там внутри, – сказала Кэрол, открывая дверь номера, – заходи, я тебе покажу все. Это просто чудо!

Они вошли в комнату. Кэрол открыла шкаф, достала знаменитую сумку, поставила ее на стол и открыла:

– Посмотри, какая роскошь!

Клодетта заставила Кэрол вынуть все из сумки, сопровождая каждую вещь возгласом восхищения, пока сумка не оказалась пустой. Затем она восторженно осмотрела все детали внутренней отделки, и Кэрол просто лопалась от гордости. Клодетта закрыла сумку и приподняла ее, чтобы рассмотреть теперь уже внешнюю отделку. Она отметила, что снаружи сумка кажется по крайней мере на три дюйма длиннее, чем внутри.

– Восторг! – сказала она наконец. – Но немного тяжеловата.

Клодетта опустила сумку. Теперь она наблюдала, как Кэрол с любовью укладывала все вещи обратно в сумку и запирала ее, особо обратив внимание на ключ.

– Ну, дорогая, отдыхай, – сказала Клодетта. – Встретимся в вестибюле в восемь часов. Надеюсь, что сегодня тебе понравилось.

– О, все было великолепно! Я не знаю, как мне благодарить за все. Вы нас совершенно испортили. И сегодня вечером… Мы настаиваем, чтобы вы были нашими гостями. Вы для нас так много сделали. Ну пожалуйста!

– Хорошо, хорошо! – улыбнулась Клодетта. – Нам тоже было очень приятно. Мы просто счастливы, что вам хорошо с нами. Я скажу Пьеру.

Вернувшись в номер, она с нетерпением стала ждать возвращения мужа, который вернулся через час слегка на взводе.

– Бог ты мой! – воскликнул он, хватаясь за голову. – Сколько же этот человек может выпить! Ну, какие новости?

– У сумки двойное дно. Она очень тяжелая даже пустая. Наверняка икона там и спрятана.

– А как с ключом?

– Ерунда, ее можно открыть булавкой.

Пьер глубоко вздохнул:

– Надо хорошо все обдумать, моя радость.

– Вот ты и подумай, мое сокровище. А я пойду приму душ. Ночь долгая, и нам хватит времени на все.

– У нас останется еще шесть дней. Мы не будем торопиться.

– По крайней мере, сегодня вечером они будут платить, – сказала Клодетта, раздеваясь.

После великолепного обеда в «Тур де Аржент» они отправились на представление в «Лидо», где давали великолепное музыкальное ревю. Хотя Лепски был в восторге от величественного вида из окон ресторана на освещенный прожектором собор Нотр-Дам, но когда Пьер предложил заказать фирменное блюдо под названием «утка под гнетом» – птица, начиненная всевозможной вкусной приправой, – он уперся. Лепски заявил, что он не переносит изысканной пищи и предпочел бы бифштекс, но Кэрол тут же на него набросилась:

– Никаких бифштексов! Ты – в Париже и должен познакомиться со всеми достижениями парижской кухни.

– Неужели человек не может есть то, что он хочет? – проворчал Лепски.

– Будешь есть утку, – твердо заявила Кэрол.

Когда подали утку, Лепски подозрительно попробовал ее, затем проговорил:

– Совсем неплохо! Послушай, беби, попробуй приготовить что-нибудь подобное, когда вернемся домой. – Потом повернулся к Пьеру и добавил: – Кэрол отлично готовит.

– Ешь и молчи, – оборвала его жена.