Семь раз отмерь

– Мне завтра утром будет нужна машина, – сказал он. – У моих друзей несчастье, и они уехали на машине, которая была нами взята сообща. Как жаль, что закрыт аэропорт. Портье удивленно поднял брови:

– Женевский аэропорт открыт, сэр. Там нет тумана.

Лепски насторожился:

– Это точно?

– Конечно, сэр. Какую бы машину вы хотели взять напрокат?

– Обождите минутку, – сказал Лепски. – Мы собирались поехать в Гштаад. Для нас заказаны номера в “Гштаад-Паласе”?

– Но он еще не открыт, сэр. Сезон в Гштааде начинается только первого декабря.

Лепски ослабил петлю галстука. Это всегда было признаком надвигающейся бури.

– А скажите, друг мой, действительно ли Гштаад знаменит бифштексами, доставляемыми туда из Японии?

– Нет, сэр! Ничего такого Швейцария не импортирует.

Лепски еще сильнее дернул галстук.

– А устраивают ли там теперь знаменитые стриптиз-шоу с кучей шикарных девушек?

– Может быть, и да, в разгар сезона. Где-то к Рождеству. Подошла Кэрол.

– Похоже, что мы не поедем в Гштаад, – проговорил Лепски сквозь зубы.

– Почему? – нетерпеливо воскликнула Кэрол.

– Спокойно! – рявкнул Лепски. – Я чую что-то недоброе. – Он опять подошел к столику портье. – Мы завтра уезжаем. Можно получить счет?

– Мистер Лепски? Номер 245?

– Да.

Портье вытащил подробный список.

– Само собой, сэр, – сказал он с улыбкой. – Ваш счет включает также счет мистера и миссис Дювайн. Мистер Дювайн очень торопился, он сказал, что у него умирает мать и что вы оплатите счет. – Он вопросительно взглянул на Лепски, лицо которого одеревенело.

– Ладно, – наконец произнес Лепски, – разрешите, я взгляну на это. – И, взяв счет, он направился к Кэрол. – Мне надо глотнуть чего-нибудь.

– Уж не думаешь ли ты…

– Замолчи! – оборвал ее Лепски, и Кэрол, увидев признаки надвигающейся опасности, пошла за мужем в бар, где как раз никого не было.

Подошел бармен, – Тройное виски со льдом, – сказал Лепски. – Тебе что-нибудь заказать?

– Нет! Ты слишком много пьешь. В чем дело? У тебя такой вид, как в фильме ужасов. Говори…

Лепски помолчал. Он подождал, когда бармен принесет напитки, отхлебнул сразу половину и лишь потом взглянул на Кэрол.

– Твоя старая колдунья Бесингер оказалась права. Она нас предостерегала от опасных людей. Я всегда говорил, что Дювайн жулик, но ты не слушала меня.

– Не начинай все сначала. О чем ты говоришь?

– Нас купили, – сказал Лепски. – Я готов поспорить на последний доллар, что у этого сукина сына никогда вообще не было матери.

– Лепски, что ты несешь!

– Это старый как мир трюк. И мы на это купились. Вот теперь и получи счет из отеля, да еще все, что они тут пили и жрали…, да вот еще парочка покупок, которые Дювайн сделал в отеле для своей сучки жены! – рычал Лепски. – Но это еще не все.

Он поспешно отхлебнул большой глоток виски и продолжал убеждать Кэрол, что сезон в Гштааде еще не начался, что отели там закрыты, нет никаких отбивных из Кобэ, никаких девушек, вообще ничего.

– Не может быть! – закричала Кэрол, но затем, взглянув на пылающее лицо мужа, который вновь и вновь рассматривал счет отеля, поняла наконец, что все это правда.

– Мы сейчас же обо всем сообщим в полицию, – яростно прошипела она. – Никто не смеет с нами так поступать. Никто!

– Ничего подобного мы не сделаем, – спокойно и твердо возразил Лепски. – Если кто-нибудь узнает, что американского полицейского офицера провел какой-то проклятый хлыщ, я этого не переживу. Парни у нас в управлении от смеха полопаются. Я уже сейчас вижу их злорадные физиономии. Я тебя обо всем предупреждал, но разве ты слушаешь! Знай твердила:

"Это мои деньги”. – Он бросил ей счет на колени. – Пусть это послужит тебе уроком, а впредь никому не доверяй.

Кэрол посмотрела на сумму и так вскрикнула, что даже бармен оглянулся на нее:

– Ой, Том!

– Мой старик всегда говорил, что за опыт надо платить. А на будущее: слушай, что я говорю.

Кэрол удрученно кивнула.

– А теперь я у тебя кое-что спрошу, – продолжал Лепски. – Ты действительно получила удовольствие от поездки?

Кэрол колебалась:

– Да нет, пожалуй, она меня немного разочаровала. Но ведь так всегда бывает.

– Вот именно. Завтра отправляемся домой. Хватит с меня Европы. Было бы лучше, если бы мы все деньги положили в банк. Сколько у тебя осталось?

Кэрол состроила гримасу:

– Меньше пяти тысяч. Лепски потрепал ее по руке:

– Как раз, чтобы погасить долги. – Он допил виски, потом вдруг напрягся. – Боже мой! Я совсем забыл о наших соседях. Ты должна им сказать, что мы отлично провели время. Я скажу то же самое на работе своим. Твои друзья позеленеют от зависти. Расскажи им о той утке, покажи фотографии с лебедями, горами, Эйфелевой башней. Никому, я повторяю, никому и в голову не должно прийти, что мы плохо провели время. Ясно?

Кэрол просияла. Она представила себе восторженные возгласы подруг, снедаемых завистью. Только ради того, чтобы на несколько месяцев оказаться в центре внимания, стоило терпеть эту поездку.

Она встала, вложила руку в руку Лепски и улыбнулась ему многообещающей улыбкой.

– А не пойти ли нам в постель, дорогой?

Хорошо зная, что означает эта улыбка, Том не заставил себя ждать.