Семь разгневанных богинь

– Он обещал, что в обручальном кольце будет бриллиант в десять карат. И еще подарить мне «Бентли».

– Какой, на хрен, «Бентли»?! – сорвался я. – Ты же себя продаешь, неужели ты этого не понимаешь?! Ты ведешь себя как проститутка!

– Проститутки не замужем. А я буду жить как королева. Актриса – профессия возвышенная. Быт не должен меня волновать. Антонов меня обожает, так же как мама тебя. Я тоже могу завести любовника.

Я оторопел. И впервые пригляделся к Полине. А так ли уж она глупа? Не игра ли это? Антонов просил ее поговорить со мной. Убедить. Она ждала этого разговора. Она уже все решила. И про любовницу ей наверняка сказал Антонов. Это шантаж.

– Я не могу тебе запретить выйти замуж, ты совершеннолетняя. Но поговорить с тобой был обязан.

– Значит, Илье не надо больше прятаться? – уточнила Полина. – Я хотела бы не только обедать с ним, но и ужинать. Мне надоело врать, что я в ночном клубе с подружками. Мы хотим поехать в Красную Поляну как-нибудь в выходные. Илья сказал, что классно катается на горных лыжах. Обещал нанять мне инструктора. У нас большие планы.

Значит, они строили планы. Полине, без сомнения, льстит внимание богатого зрелого мужчины. Актриса и бизнесмен. Красавица и деньги. Извечный роман, еще с древнейших времен. Что я хочу изменить? Существующий порядок вещей?

Я сдался. В конце концов, единственное «но» – это разница в возрасте. У Антонова старший сын ровесник Полины. Саша будет звать ее мамой, а он та еще язва. Почему бы Полине не выйти за Сашу? Приятный парень, неглуп и симпатичный.

Но Антонов Полину никому не отдаст. Илья положил на нее глаз, когда она только-только начала формироваться как женщина, и годами пас, отсекая все другие варианты. Полине с ним комфортно, она привыкла, что Антонов рядом и исполняет все ее прихоти.

Я, увы, прозевал свою старшую дочь. В общем, я смирился.

Но не Настя. С тех пор как Антонов официально стал женихом Полины, моя жена его возненавидела. Это отчасти была ревность матери, у которой отнимают любимое дитя. Поэтому со свадьбой тянули. Настя говорила, что Полина еще слишком юная. Хотя сама вышла замуж в двадцать. А Антонов явно не хотел с Настей конфликтовать.

Но я не уверен, что Антонов тянул с другим. Наверняка уговорил Полину попробовать. Каково это – «рвать зуб». В какой-то момент я был в легкой панике: а вдруг Антонов, добившись своего, передумает жениться на Полине? Она, похоже, характером в мать. Чувственность Полины не так-то просто разбудить, Антонову придется проводить ночи с мраморной статуей. Которая бесспорно красива, но мрамор, он холодный.

Но потом до меня дошло. А что я знаю о финансовом положении Антонова? Часть имущества он оставил жене и детям. Платит немаленькие алименты. Бизнес Ильи Денисовича уже не процветает. Мы ведь партнеры, и я вижу цифры.

А Полина – богатая наследница. Алла наверняка откажется от моих денег, они ей не нужны. Случись со мной что – все получат Полина и Настя. А случись что с Настей…

Чем меньше наследников разделят мои деньги, тем выгоднее Антонову.

Поэтому, когда Дергач сказал мне о надрезанной подпруге, я быстренько заткнул ему рот.

Ведь есть и другой вариант. Антоновы – давние клиенты конефермы. Бывшая жена Ильи держит там породистую лошадь. Вряд ли Ирина с симпатией относится к девушке, которая увела ее мужа.

Никому ведь и в голову не могло прийти, что женщина на пятом месяце беременности вздумает прокатиться верхом. Сметанку наверняка седлали для Полины. Она ведь никогда не выбирала норовистых лошадей.

Сказать Насте, которая еле вышла из депрессии, что хотели убить ее обожаемого ребенка? Полину? Узнает Настя, узнают и все остальные женщины в семье. Моя мама узнает. Которая тоже обожает внуков. У мамы больное сердце.

Поэтому я решил все держать в тайне. Но это не значит, что забыл.

* * *

Едва продрав глаза, Снегин сразу понял: что-то не то. Сглотнул, посопел. Горло вроде не болит, нос дышит. Но болит где-то там. Наконец сообразил: на верхней губе надулся волдырь. Герпес, чтоб его. Переохладился, да еще под кондеем ехал с влажными волосами.

Снегин кинулся в ванную комнату, чтобы рассмотреть заразу. «И ничем ведь не замажешь, – уныло думал он, глядя в зеркало. – А надо жениха изображать. МЧ Алкиного».

– Ма, дай чего-нибудь, чтобы герпес побыстрее прошел, – бросил он матери, готовящей мужчинам завтрак.

– Таблетку сейчас дам и зеленку.

– Зеленку! – взвыл Снегин. – Я на работу, между прочим, еду!

– Скажешь: бандитская пуля, – не отрываясь от гаджета, съязвил отец.

– Не буду я мазать губу зеленкой! – заупрямился он.

– Никто и не заметит, – пожала плечами мать.

– Зеленку?!

– Герпес твой. Ешь омлет.

«Небось давно уже придумали какую-нибудь супермазь, – сердито думал он, беря у матери тарелку с яичницей. – А у нас дома почему-то только зеленка. Надо у олигархов спросить. У этих все есть», – Снегин приободрился, было, но потом опять помрачнел.

– Что с тобой, Женя? – заботливо спросила мама.

– Кто-то сказал полковнику, что я в бильярд играю. Чего делать-то теперь? Я, между прочим, никому не говорил.

Мать отвела глаза.

– Ма? – напрягся Снегин.