Семь рек Рима

— Может быть, — я подыскивал слова. — Но сейчас получается, что смерть — это форма жизни…

— А ты бы хотел наоборот? — засмеялся Харон.

— Все равно не понимаю, — я следил за цепочкой теней, первые из которых, наверное, уже достигли противоположного берега. Ни с одной из них ничего не произошло. — Кто это вообще такие? — кивнул я в их сторону.

Все новые тени вступали на мостик и шли медленно — так, что казалось, что ползет длинная, без конца, бледная гусеница над красной разгулявшейся водой.

— Ну как же! — во взгляде перевозчика появилась укоризна. — Я ведь уже говорил. Часть из них в ад, часть здесь останется, — он сделал паузу. — А часть, понятно, в рай попадет.

— Еще один рай?

— Не-е-т, — протянул Харон. — То, что ты видел — это не рай. Это как в телевизоре жить. Пестрая пустота. Настоящий рай… — внезапно одна из теней вывалилась из цепочки и упала в кровавый поток.

Я ожидал моментального погружения, вскинутых рук, напряженной разогнутой шеи утопающего — ничего этого не произошло. Человек стоял на кровавой воде как приклеенный. Кровь текла, а он оставался недвижим. Потом на его теле, на ногах, руках, лице стали набухать сосуды.

Они вздулись под кожей, сделались видными, толстыми, пока один из них — сколько я мог разглядеть, это была бедренная артерия — не прорвался наружу. Человек инстинктивно хлопнул ладонью, пытаясь зажать разрыв, но это была тщетная попытка. Один за другим, сосуды упругими трубками вырывались из плоти в разных местах на ногах. Это было неприятное зрелище, но это было только начало представления. За ногами последовал живот, грудь и руки украсились артериями разной толщины.

В тот момент, когда напряженные сосуды изуродовали шею и лицо несчастного, они стали лопаться и зиять просветами. Вопреки ожиданиям, кровь не хлынула из них — хотя это было так ожидаемо. Напротив — сосуды продолжили выползать изнутри, тянуться, пока не приникли к горящей крови Флегетона.

Первая порция жара побежала по пустотелой полупрозрачной трубке. Оставалось полметра, вершок, еще меньше и вот, наконец, она исчезла внутри. Тень закричала. Это не был звук, который можно издать горлом. Этот крик могла издать только что предательски и бесповоротно, смертельно раненная душа.

Кровь вливалась в тело, и бледная тень переставала быть бледной. Кожа порозовела, потом стала красной, налилась, побагровела и наконец вспыхнула пламенем! В этот момент ноги страдающего, погибающего на моих глазах человека стали таять, растворяться, и он медленно, как парафиновый, истек вглубь реки. Флегетон застонал от наслаждения и взорвался капельками крови, которые взлетели в воздух как небывалый салют.

— Красиво! — в восторге воскликнул Харон, обращаясь ко мне. — Зрелище из лучших! Жаль, что убитые им люди этого не видят. Кстати, может быть, подумать об устройстве сидений для зрителей?

— Пока я видел только тех, которые живут чужими воспоминаниями и совокупляются. Вряд ли они поймут, что им показывают.

— Тоже верно, — несколько расстроившись, согласился Харон. — Но идея-то была неплоха, правда?

— Мертвому все равно.

— Тоже скажешь, — возмутился перевозчик. — Ты же видишь, что нет, — он показал на очередного сгорающего в кровавом огне человека.

Тени проходили, но больше никто не соскользнул в поток. Я начал рассуждать, кто по этой загробной логике может считается настоящим, достойным именно такого наказания убийцей — число людей, которые прямо или косвенно могут погубить другого человека, практически безгранично. Люди — хрупкие создания.

Видно, настоящих, истинных убийц больше не попадалось — все тени без заминки перебирались на тот берег.

— Ну, что же ты ждешь? — спросил меня Харон. — Отправляйся и ты. Если свалишься с мостков, ради бога, не хватай никого из тех, кто будет поблизости. В этой ситуации никто помочь не может. — Наверное, что-то отразилось у меня на лице, потому что перевозчик улыбнулся. — А как ты думал? — сказал он. — Думал, я все время за тебя все делать буду? Хочешь найти свою девушку — ищи сам. Впрочем, если боишься, неволить я тебя не буду. Возвращайся на лужок — там баб полно.

Каждый врач, который лечит смертельные болезни, так или иначе виновен в гибели по крайней мере нескольких людей. Которых он не смог спасти, не сделал чего-то вовремя, не проследил до конца за исполнением своих назначений. Я не исключение и поэтому могу считаться полноценным убийцей.

Медленно текла кровавая река. Я подошел к мосткам и подумал, что раз я еще не умер, то и наказания для меня не должно быть. Теоретически я был в безопасности, но что будет, если я не удержусь? Кто будет меня спасать? Никто.

Примерившись, я встал на мостик и словно очутился на катке. Я медлил, за мной выстроилась очередь, Харон с усмешкой смотрел на мою нерешительность, а я стоял и боялся. Кровь вблизи дышала жаром, и уверенность быстро покидала меня.

— Чего стоишь? — спросил меня грузный татуированный мужчина — первый за мной. — Иди. Если тебе написано — так и будет.