Семь рыцарей для принцессы

Джунгли были живыми, Герман чувствовал. В переплетенных макушках высоченных деревьев перекликались птицы, отовсюду слышались крики, визги, уханье, что-то, очень похожее на обезумевшее эхо — невероятная в своей гармоничности какофония. В мешанину звуков вплетались то детский плач, то надрывный стон, то сумасшедшее жуткое хихиканье. Лес не смолкал ни на секунду и обнимал вмиг взопревшее тело влажными горячими объятиями, от которых становилось тяжело дышать. В густом подлеске, цепляющемся за ботинки, шуршали мелкие зверьки или даже что похуже — не разглядеть.

— Где твоя инструкция? — Герман вернул себе былое спокойствие и развернул полученный от учителя листок. — Сверим их.

Ребята быстро изучили короткий столбик пунктов.

— Одинаковые, — Герман остался доволен результатом. Осталось только отыскать заблудшего Альберта. — Значит, забираем наши вещи, потом дожидаемся появления големов в контрольной точке, уничтожаем их любым доступным нам способом и ждем эвакуации. Все четко и просто.

— Ты монстр, — проникновенно поделился Рене и сунул свою инструкцию в карман. Герман отстранено подумал, что уже не впервые слышит в свой адрес подобное и всякий раз с новой интонацией.

— Я знаю, — кивнул он и холодно улыбнулся.

Берт нашелся быстро и по счастливому стечению обстоятельств — рядом с их вещами, состоящими из пяти походных рюкзаков. Они были чуть сырыми от конденсата, зато в них обнаружился сухпаек, вода и некоторая необходимая мелочь вроде аптечки. И ничего, что помогло бы решить, как поступать дальше.

Уже втроем без приключений добрались до тайника с оружием и обнаружили его нетронутым. Выходило, что другие двое участников их команды сюда еще не добрались.

— Ждать не будем, — распорядился Герман и сверился с часами. — Пять минут на проверку обмундирования и выдвигаемся.

Альберт и Рене переглянулись, синхронно пожали плечами и подчинились.

Шли весь день, который закончился куда раньше, чем ожидалось, будто душная темнота, как огромный язык, слизнула весь свет, и джунгли погрузились во мрак. Поначалу он казался непроглядным, но скоро расцветился фосфорным сиянием мшистых стволов, стайки светлячков порхали в быстро остывающем воздухе, оставляя за собой размазанные пестрые следы. Пугающие звуки стали громче и тревожнее. Берт жался к Герману, стискивая влажной ладонью рукоять своей эспады. Шпага была среди горы оружия — обещанный подарок от Вальтера Гротта. Пару раз по пути юноше приходилось выхватывать клинок, и казалось, разрезая густой как топленое сливочное масло воздух, он мягко мерцал, радовался руке хозяина.

Контрольная точка, отмеченная на карте красным крестом, оказалась весьма примечательным местом.

— Берт будет дежурить первым, — раздавал указания Герман, пока два члена его маленького отряда располагались на ночлег среди заросших травой и молодыми побегами развалин. Что бы не стояло на этом месте раньше — деревня или город — от него давно ничего не осталось, только разбросанные по земле камни и торчащие из буйной растительности обглоданные остовы стен, увитые лианами и ползучими цветами. Герман выбрал угол между двумя относительно уцелевшими стенами. Рухнуть в ближайшее время они вроде не должны, зато и нападения по меньшей мере с двух сторон ожидать не приходилось.

— Ага, — уныло пробормотал Берт, но послушно сел в отдалении и положил на колени шпагу, любовно поглаживая клинок пальцами, как хозяйка гладит любимого кота.

— Если что, действуем по плану, — в этом месте Герман серьезно посмотрел на Рене, и рыжий замахал руками:

— Так точно, мой генерал! — воскликнул он шутливо, и Герман поморщился:

— Что в плане говорилось по поводу воплей?

— Никаких воплей… — Рене сел обратно и, привалившись к каменной кладке, принялся перебирать свои пистолеты, с которыми прибыл в Визанию, но был вынужден сдать в оружейную. У самого Германа собственного оружия не было, поэтому он выбрал стандартный короткий меч, с которым умел неплохо обращаться.

В джунглях окончательно и безраздельно воцарилась ночь. Вскрикнула невидимая в темноте птица, пронзительно и тревожно. Берт вскинул голову, обвивая пальцами рукоять шпаги, Рене выругался сквозь зубы и приготовился к утомительному, выматывающему полусну-полудреме. А Герман вытянулся на тонком одеяле и уставился в почти полностью скрытое кронами чернильно-черное небо. В нем, как на дне колодца, плавали звезды.

Сбившись на тридцать третьей, он погрузился в сон.

Из Ролана вышел никудышный лидер, строго говоря, вообще никакой.

Стефания мысленно убила его уже раз десять, пока они наворачивали круги по болоту под чутким руководством этого болвана. Попробовал бы он таскать на себе пол центнера железа, рискуя угодить в трясину. Вуди тоже выглядел недовольным, но не спешил выражать свое мнение, если оно у него вообще имелось. Третий парень, кажется, Свен, шел молча, поминутно спотыкаясь и глядя себе под ноги. В нем, даже не в Вуди, Стефания видела слабое звено.

— Присматривай за ним, — шепотом велела она Ситри. — В случае опасности на него надежды не будет.

Ситри молча кивнула. Потом все же не выдержала: