Семь рыцарей для принцессы

Сделав давно забытые дела по дому, он засобирался к учителю. Тот жил за холмом на берегу речушки, плотно граничащей с лесом. Там же на опушке стояла его небольшая хижина, собранная из цельных бревен. От нее по склону вниз, к реке, шла дощатая дорожка, заканчивающаяся мостками. Герман лично помогал достраивать дорожку, а начинали ее, стало быть, еще прежние ученики.

Герман поднялся на невысокое крытое крыльцо, но постучать так и не успел.

— Да ты заходи, заходи, — послышался скрипучий голос, и Герман без удивления перешагнул порог. — Чаем угощать не буду, вижу, сыт ты уже.

Внутри было сумрачно и тесно, зато дальше, Герман отлично помнил, должна была быть просторная горница с широкой террасой с видом на реку.

Герман ухмыльнулся и тряхнул волосами, ощущая невероятную легкость.

— Вечер добрый, наставник.

Для простых селян в этой горнице было непривычно пусто, только темным пятном на светлом полу выделялся низкий квадратный столик, за которым прямо на голых досках сидел старый лысый мужчина с бородкой-клинышком. Его тщедушное сухонькое тело утопало в просторной, не по размеру, домотканной одежде. Герман вспомнил, чему научился тут, и склонился в поясном поклоне.

— Добрый, да не слишком, — спокойно отозвался наставник и поднялся из-за стола. — Что за беда тебя привела в мой дом, бывший ученик?

Никто доподлинно не знал, какими ментальными способностями обладал старик Арефий, но магом он в свое время слыл отменным, и потому, с годами отойдя от практики, он время от времени брал учеников. Только не всех подряд, да и местом для дома выбрал мир, в котором магия была уделом меньшинства.

— Мне нужен ваш совет, наставник, — Герман выпрямился, но с места не сошел, ожидая разрешения. Арефий оглядел его и кивнул:

— Все ясно мне. Солнце садится, самое время подумать о былом, глядя на отражение, — он тепло улыбнулся Герману, как родному, и первым вышел из дома.

Герман нагнал его почти у самой воды. Наставник сел на мосток и опустил ноги в парную воду. Герман закатал штаны и последовал его примеру.

— Наставник, — он уставился в воду, подбирая слова, — мне нужен ваш совет. Точнее, ваш профессиональный взгляд.

— К чему так сразу, — старик болтнул ногами, совсем как мальчишка. — Ты еще не рассказал, как там поживает другой мой бывший ученик.

— Другой?

— Малыш Вальтер, хотя, — наставник улыбнулся, — уже не мальчик он, но взрослый мужчина. Года бегут. Так как там этот озорник?

— О… озорник? — Герман совсем растерялся. Как-то не вязалось это слово с надменным строгим Гроттом. — Он мой учитель, точнее, он учитель в Училище военно-магических дисциплин. Помощник декана.

— Значит, под суд не угодил еще, — довольно прицокнул Арефий. — Хорошо.

— Под суд? — Герман понимал, как глупо выглядит, постоянно переспрашивая, но каждая новая фраза наставника все больше удивляла его. — За что?

— Да все за то же, — получил он туманный ответ. — Но вижу я, печать его на тебе. Что сделал он? Дай-ка взглянуть.

Он цепко схватил Германа за руку и придирчиво оглядел блокатор, который сам же когда-то для него и создал. Герман боялся пошевелиться, чтобы не нарушить чужой концентрации.

— Талант. Ох, тогда бы мозги у него проснулись, когда надо было… Ты его не вини, он перед тобой не виноват ни в чем. Чувствую вражду затаенную, — Герман не стал отводить взгляда, от наставника ничего скрывать не собирался. — Ты это брось, Вальтер славный мальчик, хоть и глупостей натворил изрядно. А лучше поучись у него, глядишь, что я не доделал, он доделает. Да и мне спокойнее, если вы вдвоем будете, присмотришь за ним заодно.

Герман кивнул, пока не особо понимая, что происходит. Уяснил только, что его подозрения по поводу Гротта для наставника были как на ладони, и он не видел для них оснований. Пожалуй, только ради этого стоило отправляться в такую даль. Все-таки, как он ни старался это подавить, но Герман хотел бы иметь Гротта в союзниках, хотел быть уверенным в нем. Так что в некотором роде часть груза спала с плеч.

— А что скажете мне про Альберта? — спросил он, решив опустить прелюдию. Все и без того пошло не по плану. — Кто-то стер его память, я не знаю, зачем и не знаю, кто. Возможно, Альберт до сих пор в опасности.

— В опасности, — спокойно подтвердил Арефий и посмотрел на небо. Солнце почти село, и сумерки заволакивали небосклон перистыми облаками. Теплый вечерний ветерок сменился прохладой, впору было пожалеть об оставленной дома куртке. — Не стоило бы тебе в это дело соваться, да не отступишь ты. Уж я-то знаю.

— Не отступлю.

— Так его любишь?

Герман упрямо наклонил голову:

— Люблю. Вам известно, почему.

Арефий вынул ноги из воды и поднялся. Герман поспешил сделать то же самое. Мокрые ноги тут же замерзли на ветру.

— Это сделал не я, — серьезно сказал наставник. — Но меня просили. И не память ему стереть надо было, а надо было самого Альберта стереть, чтобы даже воспоминания о таком человеке не осталось. Не каждый из нас способен создать новую личность взамен старой, вот и я не взялся. Да и нехорошо это. Дурно.