Семь самураев СССР. Они сражались за Родину!

И причина катастрофы заключалась именно в том, что 90 % людей, призванных в 90-е годы в политику, людей, которым разрешили избираться в депутаты, были честнейшие, порядочные, искренние патриоты, но ничего абсолютно в глобальной политике не понимающие. Они обучились за два года с 91-го по 93-й год, на моих глазах эта учеба происходила. И как только они начали что-то понимать, как только они начали задавать вопросы, всерьез анализировать ситуацию, так появились танки на мосту и внутренние войска с автоматами, и их разогнали пинками, в прямом смысле слова. Пинками разогнали депутатов, которых избрал народ. А следующее поколение депутатов, которые пошли уже в Думы первого, второго и третьего созывов — это были уже частью запуганные люди. Я помню свои впечатления, когда я приходил в Думу первого созыва, помню, какой у всех был напуганный вид после 1993 года. Они уже не вякали, они уже не задавали много лишних вопросов. А того, кто вякал, потихоньку зачищали или подкупали. Несопоставимым с прежним стало обеспечение депутатов, и депутаты поняли, что нужно себя правильно вести, иначе тебя больше не возьмут. И количество их стало не 1100 человек, как число депутатов Съезда, а всего лишь 450 человек. А на 450 человек можно найти управление, и нашли управление. И теперь все понимают, что Дума — это канцелярия при Администрации Президента. Она просто штамп ставит. Вот к девочке приходишь в канцелярию, мол, штамп поставьте на бумажке. Так вот Дума — эта печать. Тук, тук, тук… И всё.

Поэтому о СССР можно говорить и так и этак. Безусловно, были всякие плюсы огромные, всякие права — право на труд, право на образование, право на отдых и так далее. Это всё правильно. Но нужно понимать, что даже для образованной части общества было закрыто главное — то, о чем думали предки. То есть, грубо говоря, мне не давали читать моего отца, если уж совсем упростить и примитизировать. Вот мой дед написал что-то, он всю жизнь жил и думал, он сердцем писал, кровью сердца писал книги, а его внуку не дают читать, что он написал. Кто власть? Боится почему? Потому что голова начнет работать не туда. То есть представить себе, что весь массив мыслителей XIX — начала XX века был от нас скрыт… За Меньшикова срок могли дать. Сейчас вот он лежит. Он будит мысль национальную? Будит. А его нельзя было читать.

Д. В. Лобанов: Михаила Осиповича?

Н. А. Павлов: Да, Михаила Осиповича.

Д. В. Лобанов: Которого расстреляли в 1918 году на берегу озера Валдай на глазах своей семьи?

Н. А. Павлов: Да. Вот его нельзя было читать. А человек 20 лет писал, ежедневно писал в газету «Новое Время», колонку вел. Думал человек, страдал, жизнью заплатил за свои писания, а что он написал — прочитать было нельзя. И таких примеров можно привести, наверное, несколько тысяч. То есть весь массив культурной продукции, наработанный нацией, был под запретом. Поэтому можно не удивляться, почему русским было неинтересно, что Советский Союз разваливается. Кто протестовать-то вышел? Никто, практически никто. Вышли Анпилов и Травкин на Красную площадь и все! Правда, Травкин на следующий день пришел и с трибуны Верховного Совета призывал проголосовать за Беловежские соглашения. И одновременно протестовал. Такой юркий парень был Николай Травкин.

То есть нужно понимать, что если человеку, например, запретить изучать электротехнику, то будет неудивительно, если он полезет в розетку пальцем ковыряться, и его током убьет. То же самое и здесь. Запретили всё изучать. Гигантские мозговые центры на Западе работали над всякими политическими моделями, над какими-то схемами. А для нас был «Капитал» на все времена. Навсегда! «Капитал» и Ленин, всё! Вот, на тебе Ленина, учи два года в вузе. Потом «Капитал» Маркса два года учи. А какую-нибудь современную политологическую теорию или какую-нибудь теорию элит поизучать? Да вы что, шутите? Я пришел на первую лекцию по философии в аспирантуре в городе-герое Ленинграде. Профессор Макаров сказал: «Буржуазную философию не нужно изучать, её нужно разоблачать и критиковать».

Д. В. Лобанов: А как разоблачать, не изучая?