Семь сестер. Атлас. История Па Солта

К моему восторгу, она рассмеялась и кивнула. Потом снова набрала побольше воздуха и заиграла фрагмент с самого начала. На этот раз ноты зазвучали без резкого стаккато, и я вдруг понял ценность перемещения в «священное место», описанное мсье Иваном. Когда она закончила, я встал и зааплодировал.

– Прекрати. Да, это было получше, но ты прав: в первый раз вышло ужасно. – Я покачал головой. – Не нужно быть снисходительным ко мне. Просто я очень нервничала, когда играла перед тобой, Бо. С прошлой встречи я только и думала о том, как бы произвести впечатление на тебя.

«Тебе удалось!» – Втайне я был чрезвычайно рад, что мое мнение многое значило для Элле.

– А теперь я поиграю на скрипке. Мне кажется, тут у меня получается не так хорошо, как на флейте.

Элле подняла инструмент к подбородку и заиграла «Дон Кихота» Штрауса. Ее оценка была правильной: на флейте она играла лучше, но демонстрировала обнадеживающий талант и на скрипке. Когда она закончила, я зааплодировал так же бурно, как и раньше.

«Не могу поверить, что ты самоучка».

– Спасибо. Мне самой иногда трудно поверить в это. Наверное, от одиночества. Но все равно скажи, что ты думаешь, Бо? Как мне учиться дальше?

«Флейта – не мой инструмент, но я постараюсь давать общие советы». – Я добавил список основных приемов, которым научился на занятиях с мсье Иваном.

– Боже мой, спасибо тебе. – Она внимательно изучила список. – Я постараюсь применить все это на практике. Здесь ты написал: «тренируй положение смычка». Можешь показать, что это значит?

Я подошел к Элле и забрал ее смычок. Потом встал у нее за спиной, взял ее за правую руку и аккуратно вытянул вперед, повернув ладонь в ее сторону. Потом я протянул смычок и совместил его с ее пальцами.

– Так? – спросила Элле.

Я кивнул, согнул ее большой палец и убедился в том, что он достаточно плотно прилегает к дереву. Затем я поместил ее средний палец прямо напротив, чтобы сустав только прикасался к смычку. Разумеется, скрипка была гораздо крупнее, чем полагалось для музыканта ее возраста (инструмент принадлежал ее матери), поэтому моя корректировка должна была казаться Элле вдвойне непривычной.

– Господи, я не понимала, насколько я ошибалась!

Я повернулся лицом к Элле и продолжил укладывать ее пальцы в положение, накрепко вбитое в меня уроками мсье Ивана. При этом я встретился с ее взглядом. Она смотрела на меня со странным выражением, как будто хотела, чтобы я что-то сделал, но не говорила, что именно. Я ответил вопросительным взглядом, и она захихикала, а потом наклонилась вперед и поцеловала меня. Ее мягкие губы прижались к моим, и мой мир изменился навсегда.

– Вижу, вы закончили музыкальный урок.

По моей спине пробежал холодок, когда я повернулся и увидел фигуру мадам Ганьон, маячившую в дверном проеме. Элле моментально принялась укладывать свою скрипку в футляр и разбирать флейту. Потом она побежала к двери.

– Я уберу инструменты в спальню, мадам Ганьон.

Мадам Ганьон выразительно изогнула бровь, но позволила Элле проскользнуть мимо нее в коридор. Мы остались в зале вдвоем, и мадам Ганьон окинула меня взглядом, который мог бы остановить скачущую лошадь. Мне вдруг стало очень стыдно. Элле получила особое разрешение играть для меня вдали от глаз других детей, и теперь создавалось впечатление, что я злоупотребил снисходительностью мадам Ганьон. Я поспешно достал ручку и начал писать извинения.

– Не пиши, просто сядь. – Мадам Ганьон указала на стул.

Я не сомневался, что она запретит мне приезжать в сиротский приют; разумеется, это означало, что я больше не смогу встречаться с Элле. Мой мир в считаные секунды начал разваливаться на части, и моя надежда превратилась в отчаяние. Я опустился на стул. К моему удивлению, мадам Ганьон закрыла дверь и уселась напротив меня. Должно быть, она заметила ужас в моих глазах, потому что неожиданно заговорила сочувственным тоном:

– Она не на шутку увлеклась тобой, юный мсье. Надеюсь, тебе известно, как хрупки девичьи сердца. Ты должен очень деликатно относиться к ней. – Я кивнул. – Не стоит и говорить, что если я снова увижу нечто… такое, то без колебаний угощу тебя палкой. Ты хорошо меня понял?

«Да, мадам Ганьон».