Семь шагов к Сатане

– Консардайн, – спокойно отозвался Сатана, – какой хороший материал пропадает. Джеймс Киркхем мог быть мне очень полезен. Какая жалость, Консардайн. Да, какая жалость!

Он благосклонно созерцал меня.

– Откровенно говоря, не вижу, чем ваши знания могут помочь вам, – сказал он. – Мне кажется, вы должны знать, что вас выдало. Да, я хочу помочь вам, Джеймс Киркхем, – громкий голос продолжал литься, – потому что, возможно, существует мир, куда мы отправляемся, когда перерезают нить нашей жизни. Возможно, там вы даже найдете моего двойника. Постарайтесь не повторять ошибок.

Я молча слушал это зловещее шутовство; в конце концов, я любознателен.

– Ваша первая ошибка заключалась в упоминании игры в бридж. Я заметил, что Кобхем удивился. Вы слишком торопились. Нужно было подождать более удобного времени. Запомните: когда окажетесь в другом мире, никогда не торопитесь.

Очевидно, у вас была для этого причина. Также очевидно, что мне нужно было установить эту причину. Урок номер два – в том мире, куда вы так скоро отправитесь, никогда не давайте противнику возможность подслушивать.

Когда я вернулся, вы весьма изобретательно воздержались от того, чтобы заметить явный ужас Кобхема. В течение всего разговора вы настойчиво не смотрели на него. Это слишком наивно, Джеймс Киркхем. Вы недооценили интеллект, с которым попытались сразиться. Вам следовало изобразить полное и немедленное негодование. Вы должны были принести в жертву Кобхема, выдать его мне. В том прекрасном новом мире, в котором вы можете оказаться, никогда не недооценивайте вашего противника.

Но я дал вам еще один шанс. Зная Кобхема, я знал и то, что после моего… заботливого лечения он будет именно в вас искать спасения. Он подвергся лечению, увидел вас, и затем ему позволено было сбежать. Как я и думал, он отправился прямо к вам. Если бы в тот момент, как он явился к вам, вы схватили бы его, подняли тревогу, опять – принесли его в жертву, возможно, я продолжал бы вам верить. Это была с вашей стороны слабость, сентиментальность. Что вам Кобхем? Помните, в вашем новом мире избегайте всякой сентиментальности.

Из этого циничного разглагольствования становились ясны два обстоятельства. Сатана не знал, что я выходил из комнат, не знал, что я встретил Кобхема не у себя. Это несколько поддержало меня. Но Кобхем схвачен. Расскажет ли он об этом?

– Кстати, как Кобхем? – вежливо поинтересовался я.

– Не очень хорошо, не очень, бедняга, – ответил Сатана, – однако сегодня он доставил мне неплохое развлечение. В настоящее время он лежит в темном углу возле лаборатории и отдыхает. Вскоре он получит возможность уйти. Во время своих тщательно направляемых блужданий он время от времени будет получать возможность поесть и попить. Я не хочу, чтобы он изнемог раньше времени и перестал забавлять меня. Или, другими словами, в мои намерения не входит дать ему умереть от голода и жажды. Нет, нет, великолепный Кобхем предоставит мне еще много веселых часов. Я не отправлю его назад к зеркалам. Они помогли ему выставить когти. Обещаю вам, что в самом конце я сообщу ему о вашем интересе, потому что сами вы будете уже не способны сделать это.

Он встал.

– Джеймс Киркхем, – сказал Сатана, – через полчаса вы предстанете перед судом. Будьте готовы к этому времени появиться в храме. Идемте, Консардайн.

Моя надежда, что он оставит со мной Консардайна, рухнула. Мне отчаянно нужно было поговорить с ним. Но он вышел за Сатаной. Стена за ними закрылась. Консардайн даже не повернул головы.

Я вспомнил Картрайта. Консардайн привел его и стоял рядом, пока он не начал подниматься по ступеням. Может, он вернется за мной?

Но он не вернулся. Через полчаса за мной пришли четверо рабов кефта. Два впереди, два позади, они провели меня длинными коридорами и вверх по каменной рампе. Потом остановились. Я услышал звук гонга. Открылась панель. Рабы собирались толкнуть меня вперед, но я отбросил их руки и пошел сам. Панель закрылась за мной.

Я оказался в храме.

Я стоял в полукруге яркого света, заливавшего ступени. Слышался шепот. Он доносился слева от меня, из полукруглого амфитеатра. Я уловил там движение, смутно белели лица. Все сидения казались занятыми. Мне почудилось, что я слышу голос Евы, шепчущий, зовущий…

– Джим!

Еву я не видел.

Я взглянул на помост. Все было так же, как и тогда, когда я следил за Картрайтом. Блестел золотой трон. На нем сверкали драгоценные скипетр и корона.

На черном троне сидел Сатана.

Рядом с ним на корточках, с улыбающимся дьявольским лицом, покручивая петлей из женских волос, сидел Санчал, палач.

Снова прозвенел гонг.

– Джеймс Киркхем! Приблизьтесь для суда! – раскатился голос Сатаны.

Я прошел вперед. У основания лестницы, в круге света, я остановился. На меня смотрели из черного камня семь сверкающих отпечатков детской ноги.

Охраняя их, по семь с каждой стороны, стояли рабы кефта в белой одежде. Их глаза не отрывались от меня.