Семь сказок о сексе и смерти

Ураган моей ярости бушевал ровно четыре минуты. Я лежу, затаившись. Из лагеря соседей доносится легкий шорох и перешептыванье. Интересно, они попрятались в дом или отступают к машинам? Не могу поверить. Не может быть. Это было бы слишком прекрасно. Они уходят в дом! Ура! Я триумфально восседаю посреди хаоса из разбитых тарелок и слабо вибрирующих кастрюль. Торжествуя, я наливаю себе стакан виски.

Однако минут через двадцать, когда я приканчиваю уже второй стакан, мирно наслаждаясь виолончельным концертом Баха — у меня хватило ума не расколотить диски, — раздается громкий стук в дверь. О боже, я, кажется, знаю, кто там. И — да, в самом деле, это она — руки скрещены на груди, лик суров. Маман!

Понятия не имею, как выгляжу я, но комната не оставляет сомнений в том, что здесь орудовала шайка полоумных бандитов. Жертва, раскрасневшаяся и дрожащая, сжимает в одной руке бутылку виски, в другой — стакан внушительных размеров. Маман мрачно озирает поле брани. Здесь никого нет, но она не лыком шита. Все слышали мужской голос, скандаливший по-английски.

— Он ушел через черный ход? — восклицает она, обнимая меня за плечи. — С вами все в порядке? Вызвать “скорую”?

Тут я замечаю, что в руке у нее тяжелый оловянный ковш, а за спиной маячит Жан-Ив, на этот раз вооруженный не гитарой, а молотком.

— Позови детей, — говорит Маман. — Мы должны помочь соседке убрать все это.

Я так и не выяснила, что произошло с Пап'a, патриархальным партнером сей великолепной дамы, но полагаю, что он скончался от ее решимости. Теперь они уже не снаружи, а внутри моей гостиной — la grande arm'ee[94], орудующая швабрами и совками. Я, трепеща, пристроилась на софе и беззвучно повторяю “Merci, merci”, как выброшенная на берег рыба. Маман наливает себе виски и похлопывает меня по руке своей внушительной, обветренной лапой.

— Все прошло, c’est fini, — утешает она меня, словно обиженного ребенка. Никто, слава богу, не предлагает позвонить в полицию.

На следующий день Матильда ждет меня на террасе. Ее лицо светлеет от облегчения, когда моя машина въезжает на площадь. Она бежит ко мне вприпрыжку, мотая хвостом, словно золотистый ретривер.

— Стило! Стило! Как ты? — Она пригибает меня к себе за шею и целует в щеку. — Он вернулся, да? Не бойся! Здесь тебя никто не тронет. Я не дам тебя в обиду.

Матильда стоит передо мной — ни дать ни взять рыцарь-джедай со складным световым мечом. Я так поражена отвагой этого ребенка, готового защищать от неведомой опасности огромную пожилую тетку, что даже не спрашиваю, откуда ей известно о визите моего инфернального любовника. Но весь ресторан в курсе. Когда мы входим в зал, завсегдатаи разражаются аплодисментами, а обалдевшие голландские туристы пялятся во все глаза.

— Ah, madame, bravo.

— Il est parti? Esp'erons…

— C’est incroyable.

— Il ne vous a pas fait mal?..

— Prenez votre aperitif avec nous…[95]