Семь смертей Лешего

Каждый день он вывозил из конюшни и свинарника полную телегу навоза и свинячьего дерьма, что щедро выделяли за ночь его питомцы. Впрягшись в телегу, словно конь, затаскивал ее на середину моста, в десятке метров от парадного входа на заставу. Затем опрокидывал телегу набок, вываливая ее содержимое в бурные воды горной реки, несшей свои воды в сопредельное государство Китай. Вода вскипала, желтела дерьмом, но спустя считанные секунды, вновь была девственно чиста. Звериное дерьмо уносилось вдаль, растворяясь в тысячах кубометров воды. В паре десятков километров ниже по течению, китайский пограничник зачерпывал воду во фляжку и жадно пил, не находя в ее вкусе ничего необычного.

В результате подобной заботы о живности, обитающей на заставе, что несла службу наравне с людьми, кормила солдат мясом и поила молоком, он пропитался животным духом насквозь. До такой степени, что никакие шампуни, мыла и одеколоны, были не в состоянии перебить въевшийся запах. И корчили рожи, и отводили носы в сторону бойцы, стоящие в строю рядом с ним, согласно присвоенным номерам. Даже начальник заставы, зачитывающий график нарядов на день грядущий старался держаться подальше от пахучего бойца. И все вздыхали с облегчением, когда боевой расчет заканчивался и Сайко покидал казарму, оставляя на месте своего недолгого стояния стойкий запах, который не выветривался еще пару часов. Стоявшие рядом с Сайко бойцы, спешили ни улицу. Но вовсе не для того, чтобы проводить Сайко до конюшни и пожелать спокойной ночи. Выскакивали, чтобы проветриться, прогнать прочь въедливый запах свинарника.

Сайко покидал казарму, чтобы вернуться через сутки, в 19.00, специфическим ароматом напоминая всем о своем существовании. Спать вместе со всеми он давно перестал. С тех пор, как Лешка прибыл на заставу, он ни разу не видел ночующего там конюха. Похоже, уже давно, он получил от товарищей, соответствующие разъяснения. После одной ночи в подразделении, принесенное зловоние, пришлось бы выветривать неделями. Ночующим в спальном помещении обеспечена головная боль от вони, пропитавшей все вокруг.

Но Сайко не больно то рвался ночевать в казарму. Сложившееся положение его, выходца из бедной казахской семьи, всю жизнь проведшего в кочевье с лошадьми и баранами, с трудом окончившего школу, вполне устраивало. Он бы вообще не показывался там, если бы не необходимость посещать боевой расчет. Он так бы и просидел на конюшне все 2 года, чтобы, вернувшись на родину, вновь заняться баранами и лошадьми.

В конюшне Сайко очистил от мусора и хлама, одно из помещений. Обустроил, отмыл и очистил от грязи, придал ему жилой вид. Собственными руками смастерил стол и стулья, а также топчан, обитый кошмой. Вдоль одной из стен понаделал полок, куда складывал свои нехитрые богатства. Все, что нужно для жизни, у него было. Здесь он, спал, отдыхал в свободное от чистки конюшни и свинарника время, в перерывах между кормлением скотины.

Кормился он, как и все в солдатской столовой, хотя внутрь не заходил. В назначенное время, конюх подходил к служебному входу в столовую, и повар выдавал ему обед, или ужин. А иногда Сайко просто брал на кухне продукты и готовил себе сам, все в той же каморке, служившей и рабочей мастерской, и спальней. Для этого он приволок найденную на помойке и отремонтированную им плитку.

В ведении Сайко находилось два десятка местных лошадей и с десяток присланных к ним на зимовку с заставы «Каракоз», где не было обогреваемой, зимней конюшни. Но даже при таком обилии лошадей, конные наряды случались не каждый день. Необходимым условием для назначения конного наряда, было то, чтобы все бойцы оказались из первого, кавалерийского отделения. И хотя начальство старалось придерживаться этого принципа, не всегда это удавалось. Если же в наряд заступали бойцы из разных отделений, лошадям давался выходной день.

3.10. Особенности несения пограничной службы

Отправившимся в пеший дозор бойцам, предстояла прогулка длиною в несколько часов. Зимой из-за этого, никто особенно не переживал. Зимой лучше пройтись пешком, так, по крайней мере, не замерзнешь. Гораздо хуже летом, когда на улице невыносимая жара, переться куда-то на своих двоих, за десятки километров.

Помимо дозоров имелись и другие наряды, требующие терпения и выносливости. Самый нудный, что зимой, что летом, часовой заставы. На службу нужно выходить дважды в день, по 4 часа каждый раз, с перерывами между службой в 8 часов. Если у начальства в отношении бойца имелись определенные планы, то перерыв между нарядами мог быть и 4 часа, а время заступления на службу, самое что ни на есть препоганое. К примеру, выйти ночью с 24.00 до 04.00, а затем утром с 08.00 до 12.00.